МАРИЯ ЧЕЛЕСТЕ. Ни в коем случае! Зачем ты им понадобился? Ты выполнил все их указания. (Поднимает правую руку). Вот этой рукой я переписала всю книгу от первой до последней строки и могу это засвидетельствовать.

ГАЛИЛЕЙ. Надо ехать. Там все выяснится… Выходит, мы пока не заслужили покой и мир. А времени остается все меньше и меньше.

МАРИЯ ЧЕЛЕСТЕ. Все мы — странники на этой земле. Утешься, мой бедный странник.

ГАЛИЛЕЙ. Прощай, сестра Мария Челесте!

МАРИЯ ЧЕЛЕСТЕ. Я каждодневно буду молиться за тебя.

^{Мария Челесте уходит. Свет перемещается на террасу дворца Сагредо в Риме. Ночь, в небе яркая луна. Галилей выходит на террасу с одной стороны, Сагредо — с другой. Первая реплика Сагредо следует сразу же за последней репликой Марии Челесте.}

САГРЕДО. Вбей, пожалуйста, себе в голову одно: надо во что бы то ни стало сократить разбирательство. Будь почтителен и послушен, соглашайся. Скажут «да» — и ты говори «да», «нет» — ты тоже «нет».

ГАЛИЛЕЙ. Но если я не смогу говорить «да» на их «да» или «нет» на их «нет»?

САГРЕДО. Тогда говори: «может быть» или «я не помню».

ГАЛИЛЕЙ. «Может быть», «я не помню».

САГРЕДО. Не перечь, не вступай в споры. Старайся ублаготворить их. Ни в коем разе не отстаивай свою книгу. Иначе они тем более захотят запретить ее. Помни: почтительность, послушание, покорность!

ГАЛИЛЕЙ. «Может быть», «я не помню»…

САГРЕДО. Всячески старайся сократить разбирательство.

ГАЛИЛЕЙ. Почтительность, послушание, покорность… «Да — да», «нет — нет», «может быть», «я не помню»… (В отчаянии). Я, наверное, пережил отпущенные мне годы! Уж лучше мне было умереть, когда вышла моя первая книга. Моя жизнь перешла бы в жизнь книги.

САГРЕДО. Мы поможем тебе вернуться во Флоренцию. У тебя впереди еще годы и годы работы.

ГАЛИЛЕЙ. Как ты думаешь, им уже известно, что я приехал?

САГРЕДО. Через час будет известно. Думаю, что кое-кто из моих собственных слуг — агенты инквизиции. Никто не знает, кто доносчик, а кто нет… Им может быть каждый. Нет, им, конечно, известно, что ты уже здесь.

ГАЛИЛЕЙ. Если бы знать, в чем меня обвиняют, я продумал бы линию защиты. Я бы попытался…

САГРЕДО. Галилей, мне известно, в чем тебя обвиняют.

ГАЛИЛЕЙ. Правда?

САГРЕДО. Одно-единственное обвинение. Они считают…

ГАЛИЛЕЙ. Сагредо, откуда это тебе известно?

САГРЕДО. От его святейшества.

ГАЛИЛЕЙ. Значит, он взял с тебя клятву молчать?

САГРЕДО. Конечно.

ГАЛИЛЕЙ. Ты дал клятву перед богом. Я не желаю тебя слушать.

САГРЕДО. Я так и знал.

Галилей (смотрит на город с террасы). Вон Ватикан. Его святейшество, наверное, сейчас спокойно спит.

^{На другом краю сцены, который едва освещен, два монаха ставят на место молитвенную скамейку. Входит папа и опускается на нее коленями. Монахи уходят.}

Если бы мне увидеться с ним… Когда-то мы были близки… Но сейчас он не захочет принять меня… Смотри, Цветочный рынок! Там сжигают еретиков. Интересно, что они чувствуют, когда сгущается дым, огонь подбирается все выше и выше… когда душа отделяется от тела?.. (Восклицание ужаса). Сагредо, неужели они замышляют?..

САГРЕДО. Становится холодно. Пойдем в дом.

<sup>Галилей качает головой: ему хочется побыть одному. Сагредо уходит. Галилей остается наедине с мрачными мыслями. Внезапно входит мажордом, из-под черного плаща у него виднеется униформа.