С севера подошли бригантины Штадтской патрульной эскадры и тревожат дальней стрельбой колонну франов, завершающую разрушение деревянных батарей в западной части створа, а другая колонна поднимает якоря, стоя на которых крошила макеты пушек на восточном мысе.

За южным фасом западного мыса притаилась ещё одна скампавейная полуэскадра, в дело ещё не вступавшая.

Вот испский флагман и его первый мателот бросили якоря, прекратив, таким образом неуправляемый дрейф, из-за которого другие корабли не рискуют к ним приближаться. И колонна франских линейных кораблей пошла на юг, рассчитывая миновать узость в промежутках между обездвиженными лидерами.

Галеры опять принялись за пальбу по снастям и ветрилам, но на сей раз уже два гребных судна получили повреждения от франских дальнобойных пушек. Одно затонула сразу, а второе попыталось выброситься на берег, но не дошло и ровненько так ушло под воду, оставив над водой верхушки мачт. Скампавеи западной группы успели снять экипажи, и, кажется, даже орудия были подорваны, во всяком случае, взрывы в башнях произошли выразительные, хотя и не такие, чтобы окончательно развалить галеры.

Повреждения парусов на франских линейных кораблях — сразу на двух — оказались значительными. Потеря управляемости, во всяком случае, произошла. Франов повернуло каждого в свою сторону, и третий, огибающий западного, уходя от столкновения, вылетел на прибрежные камни. Судя по полученному крену, сел он прочно, к тому же нынче отлив, что дело усугубило.

Вслед за этим прозвучал сигнал отхода, вызвавший в Гришиной душе бурю протеста, затоптанную им самим в дальний уголок своего разгневанного сознания. Никита больше него понимает и он не трус. Если велел смываться, значит, будут смываться.

Помог сигнальщикам и флаг-офицерам собрать причиндалы, получил в качестве поноски две связанные ремнями треноги и присоединился к спешно эвакуирующейся группе. Приметил, что взвод морской пехоты, прикрывший их, никуда не уходит. Тащат бочонки с порохом, камнемёт завершают. У ребят свои задачи.

Потом помогал грузить на рыбацкую лоханку орудийный ствол, снятый со станка. При этом был матерно обруган и получил направляющую затрещину от носящегося как угорелый усатого старшины. Едва завершили погрузку стволов, лафетов и зарядов на баркасы, торопливо отчалили и направились к востоку вдоль берега. В стороне, откуда они ушли, трещали ружейные выстрелы, мористей скампавея с выщербленными бортами тужилась не отстать от них, напрягая немногочисленные вёсла и следуя против ветра, а стайка разномастных лоханок увозила сделавшую своё дело бывшую береговую батарею.

Народ вокруг выглядел измотанным, но раненых не было. Крупный франский парусник удалялся к югу, заложив длинный галс с таким расчётом, чтобы настичь их после поворота, и на него поглядывали с тревогой — похоже, не уйти. Командир скампавеи в рупор переговаривался с Натальей, оказавшейся на головном корыте, а гребцы наваливались без понуканий — опасность видели все. Через полчаса-час их настигнет огромный корабль и всех перетопит. Впору выбрасываться на берег, вдоль которого они выгребают против ветра, и прятаться на нём.

— На скампавею пойдёшь гребцом. Повыбило там народ, — тот же грозный старшина, увидев выглядящего относительно свежим крепкого парня, сделал выбор.

Кивнул. Не может же он кричать: «Я царь, меня спасать надо, а не на судно прикрытия отправлять»!

Когда полугалера подошла с кормы и перекинула на корму баркаса абордажный трапик, государь вместе с другими «избранными» перешёл на неё и занял место на банке. Грести он умеет.

Банки забрызганы кровью. Весло новенькое. Сосредоточился на работе. Встречная волна не позволяет зевать.

Филигранно маневрируя, скампавея приняла людей еще с двух рыбацких судёнышек и пошла уже вполне уверенно, снова отойдя мористей. Матросы спускали с мачт части такелажа и суетились около орудий.