— Это что же выходит, я тебя уже могу, ну, того самого, а всё никак? И ты знаешь об этом, но ничего мне не говоришь? Почему?

— Вот потому, что не хочу, чтобы ты меня того самого. То есть, не нужно, чтобы это началось слишком рано. Вон Любава с Федоткой сразу стали друг друга любить, а теперь, чтобы она не понесла, им нужно дни высчитывать, когда можно это делать без риска. И вообще, не так уж это необходимо пока. Тела наши ещё недостаточно выросли, чтобы ещё и на это силы тратить.

Присмотревшись к подруге, Гриша вдруг сообразил, что она сначала расхвасталась, потом невольно сболтнула лишнего, а теперь ей откровенно страшно, как бы он не потребовал от неё того, что, с одной стороны ей и самой любопытно, как оно, а с другой тревожно на душе.

Прикрыл глаза, подумал, и решил никуда не торопиться, и не настаивать на немедленной реализации открывшейся перспективы, а вернуться к теме действительно важной. О пушках. И ещё где-то внутри шевельнулась мыслишка, что в роли отца он пока себя не представляет, но и отказаться от неё не сможет. В общем, похоже, действительно нужно погодить. С любовью.

— Наташ, а как ты сообразила так всю работу на разных людей разложить?

— Так не сама, ясное дело. Это Курт меня надоумил. Немчин он, а они не такие, как мы, рыссы. Эта нация привыкла заранее свои планы по шагам обмысливать и наперёд всё загадывать, как оно дальше будет. Рассчитывают, да подгадывают, вот и выходит у них меньше бестолковщины, а порядку наоборот больше. Сам-то мастер этот для своих хитрых приспособлений части у многих других заказывает, вот и придумал, как добиваться от мастеров таких деталей, чтобы потом их не подгонять, да не переделывать.

А только стрельцы мне всё равно не доверятся. У них от рождения в крови правило — доработать по месту после окончательной сборки.

Замолчали. Гриша взял Наташину шкатулочку и открыл. Хитрый стал прицел с той поры, как он последний раз им пользовался. Даже не всё понятно.

— Слушай, а горизонтальный угломер на что?

— Поправку брать на скорость цели, или на ветер.

— Это что, аж на прямой угол, что ли?

— Нет, большие отклонения требуются, когда вслепую палишь, через горку. Тогда надо навести перекрестье на какую-нибудь веху, хоть бы на дерево, что сбоку растёт. А при постоянном горизонтальном угле… то есть углу… ну, ты понял, ствол вернётся к первоначальному повороту. А то ведь сбивает его отдачей. Если бы с такой штукой мы по линейным кораблям палили, могли бы и потопить кого. Чаще бы попадали.

— Потопить, это, Наталочка, вряд ли. Добавили бы своих ядер им к балласту на дно трюма. А вот ежели пальнуть из стомиллиметровки снарядом с железным сердечником, то пробить борт может и получилось бы.

Теперь Наталья открыла тетрадочку с его рисунками. Быстро разобралась — она предыдущие его проекты не только видела, но и помогала с расчётами, и даже советовала кое-что.

— Хм. Такую поковку не знаю, кто и осилит. Тут горн нужен нешуточный, и молотобойцев не меньше дюжины. А уж сверло двухметровое, что сделать, что в станке закрепить, чтобы не било — это все приспособления придётся новые строить, и оправки готовить, и зажимные устройства. Не знаю даже, мыслимо ли такое сделать. А из бронзы оно бы получилось, пожалуй. Хотя, тоже печку нужно строить, чтобы за один раз всё отлить.

Увлекающиеся, как и все дети, Гриша с Наташей перестали обращать внимание на суету пушкарского двора и принялись вырисовывать печь и опоку для отливки ствола нужного размера. Получалось нечто монументальное.

Глава 15. Всё не как у нормальных людей

Как-то затихли баталии. Обе стороны перестали проявлять активность, и сообщения о победах или поражениях более не тревожили ничьи умы.