Шрила Дор стоял у игрового автомата и выигрывал, когда один из жрецов доложил ему о провале.

– Что ты несешь? Как он мог умереть? Он же только что приехал.

– Он здесь уже неделю, о Всеблагой Владыка, – ответил жрец, склонив бритую потную голову.

– Неделю, надо же. Что вы сделали не так?

– Мы сделали все, как вы велели, о Всеблагой Владыка.

– Все?

– Все.

– Наверное, напортачили? Хм. М да... Ладно. Правительство об этом знает? Что нибудь слышно из Дели?

– Мы пока ничего не слышали, но им это станет известно. Узнает иммиграционная служба. Узнает и министерство иностранных дел. И представитель третьего мира тоже узнает.

– Ладно. Вот триста рупий. Кто еще?

– Представитель третьего мира потребует больше. Преподобный Пауэлл был по паспорту гражданином США, но по цвету кожи – представителем третьего мира.

– Скажите им, что сто рупий им причитается только потому, что этот – как его там? – был гражданином Америки. И пусть заткнутся. Скажите им, что если бы он был из Африки, они не получили бы и пачки сигарет. Уяснил?

– Как прикажете.

– А как это восприняла телка?

– Сестра Джоулин?

– Да, она.

– Она долго плакала и сказала, что очень любила преподобного Пауэлла, а теперь он упустил свой шанс по части высшего блаженства.

– Хорошо. Исчезни.

– Меня все таки беспокоит правительство.

– Не беспокойся. В Дели нет ничего, что нельзя было бы купить за триста рупий. А кроме того, у нас есть это пророчество. У них проблемы с Китаем. А значит, они не станут трогать нас. Мы – люди святые, уяснил? А в Патне нельзя обижать святых людей. Вот увидишь. Подмасливаем мы их только для того, чтобы все прошло гладко. Они ведь и в самом деле верят этой вонючей легенде.

«Бип! Бип! Бип!!!» – запищал вдруг автомат, хотя никто не дергал за ручки. Светящаяся точка бешено запрыгала по экрану, стекло экрана треснуло, а вмонтированные в стены и в потолок светильники выскочили из своих гнезд.

Внезапно наступила темнота, посыпались осколки стекла, и жрец вместе со Шрилой Гуптой Махешем Дором, как яблоки под уклон, откатились к противоположной стене, где и пролежали долгие часы, пока чьи то руки не подняли их.

Как выяснилось, Шриле Дору сильно повезло. Не всем в Патне удалось пережить это ужасное землетрясение, и на следующий день в город нагрянули правительственные чиновники, чтобы осмотреть тела всех погибших святых. Но все они были жертвами землетрясения, а стало быть, их смерть не могла стать его причиной.

Но ни один чиновник, ни один полицейский или солдат, или представитель самой госпожи премьер министра не удосужился проверить влекомые волами телеги, вывозившие мертвые тела прочь из города по направлению к общим могилам. И, следовательно, никто не заметил одно тело – гораздо более темное, чем все остальные, – лежавшее на самом дне телеги под грудой тел неприкасаемых, тело с проколотыми насквозь ладонями и ступнями и страшной раной в боку.

Землетрясение было ужасно. Так ужасно, что поначалу все решили, что умерли самые святые из всех местных святых. Но очевидно, это было не так, ибо граница с Китаем оставалась спокойной. Никакого ужаса с Востока не предвиделось.

Но именно на Востоке, восточнее Китая, в прибрежной деревушке в Северной Корее в это время было получено некое известие. Оно гласило, что Великий Мастер Синанджу скоро прибудет домой, поскольку дела службы призывают его в Индию – там, в городе Патна, случилось нечто, затрагивающее интересы того, кто платил за услуги Мастера. И по дороге туда, в награду за его неоценимые услуги, Великое Мастеру будет даровано право во всем блеске славы посетить родную деревню, жившую за счет его трудов вот уже многие годы.