|
- Он посмотрел на монахов. - Братья, мы начнем заново. Темные зашептались. Они больше не пятились - ждали, что предпримет духовный лидер. Драу перевел взгляд на Банкана и его друзей. - Но сначала, - прошипел он, - мы должны воздать по заслугам преступным чужеземцам. А после позаботимся о жалкой деревенщине. - Колдун выпрямился. - Положа лапу на сердце, ваши чары произвели на меня впечатление. - А ведь мы, шеф, даже не вспотели. Фигурально выражаясь, конечно, - уточнила Ниина, вспомнив, что не умеет потеть. - Я устал. - Драу глубоко вздохнул. - Еще столько дел, столько нерешенных проблем. Трудно оценивать чужие деяния, когда устаешь до полусмерти. - Еще труднее, когда ты и вовсе мертвец. Сквилл, пробуя лезвие меча пальцем, одарил колдуна многообещающей улыбкой. Его усы были выгнуты коромыслом. - Да, водяная крыса, это весьма дельное замечание, и вполне уместное. - Драу повернулся к ближайшему помощнику и прорычал: - Выпусти Берсеркера. - Берсеркера? - Монах отшатнулся. - Но, великий Драу... - Выпускай, я сказал! - Драу с ненавистью посмотрел на оробевшего зайца. - Я добьюсь от него подчинения. Заслышав стон, Банкан повернулся и увидел, как человек-кенгуру пятится к стене. - Цилм, дружище, кто такой Берсеркер? Однако на этот раз союзник оказался не в состоянии ответить. Секунду спустя затрещало дерево - в коридор перед криптой, выломав дверь, вбежал неимоверный силач. Полетели щепки, посыпалась труха. Банкан разогнал пыль и пригляделся. На него кто-то пикировал. - Виз! Сверху на Банкана с довольной улыбкой на простецкой морде взирал Снуггенхатт. На широких плечах висели изувеченные брусья, доспехи были в жутких вмятинах, но сам он, похоже, не пострадал. Толстая дверь больше не мешала сражению звучать вдвое громче. - Мы пробились! - сообщил птах, зависая у Банкана над головой. - Зайцы сдаются по всему монастырю. Банкан обратился к властелину Темных: - Драу, все кончено. Эта "деревенщина", которую ты презираешь, одолела твоих монстров. Облегчи свою участь, сдайся. Заяц не выказывал ни малейшей озабоченности. Он смотрел не на Банкана, а направо, на темную дверь в стене коридора. - Человеческий детеныш, ты ошибаешься. Ничего не кончено. Если на то пошло, еще ничего и не начиналось. Твой незрелый ум просто не в состоянии вообразить конечный продукт тщательно просчитанной и вдохновенной генетической манипуляции. О да, ты даже не ведаешь о силе, с которой столкнешься через миг-другой. А коли так, мой долг - просветить тебя. Слушай внимательно. Потому что больше тебе ничего в жизни услышать не суждено. Его смех напоминал гнилую медузу - был мягок, тошнотворен, ядовит. - Когда ты будешь расчленен, я сам с великим удовольствием займусь синтезом. Из твоих останков я изготовлю нескольких безмозглых ползучих тварей, нижайших из низших. Ты будешь жить в вечной боли, ты будешь молить о смерти, ты будешь примером для всех и каждого, кто осмелится хотя бы помыслить о том, чтобы усомниться в святости и могуществе Килагурри. Сквилл картинно высморкался в подобранный с пола лист бумаги. - Классная речуга, шеф, но риторическая, потому как я тебе щас башку снесу. |
