— Напомним! — хором пискнули девушки.

— Тогда до свидания.

— До свидания, Захар Николаевич!

Он был уверен, что про себя они добавили: «Будьте вы прокляты!».

Захар считал себя лояльным руководителем. Нет, если положить руку на сердце — он и руководителем-то себя не считал.

По крайней мере, никакого специального образования по части эффективного менеджмента или чего-то там такого, что для этой работы требуется, у Захара не было. В Академии имени Тимирязева его учили совсем другим вещам. И, если честно, о работе в «Балашовском» Захар никогда не мечтал. Более того, он тогда, после окончания академии, искренне полагал, что чем дальше он уедет от Москвы и Миланы Балашовой — тем для него будет лучше.

Но эти его планы решительно не разделяла мать. И это был, наверное, последний раз, когда Захар поддался на ее манипуляции — по-крупному поддался, в мелочах он вообще давно привык не спорить. Мать, воспользовавшись давними семейными связями, попросила Бориса Петровича Балашова, владельца агрохолдинга «Балашовский», взять Захара на работу. Захар для себя тогда решил, что потрется там полгодика, может, чему полезному научится — все же «Балашовский» — аграрный гигант, там и технологии, и масштаб, и вообще, все, что только можно.

Полгода растянулись на десять лет. За это время умер Борис Петрович, дважды успел смениться генеральный директор, нынешний генеральный директор, Артур Балашов, успел ослепнуть и прозреть, а сам Захар как-то внезапно и незаметно окончательно переболел сестрой Артура, Миланой. И еще более внезапно и незаметно стал членом совета директоров «Балашовского» и тем самым человеком, который отвечает за все огромное производство агрохолдинга.

Все это не делало Захара грозным боссом — как сам Захар искренне считал. Вот Артур — босс, типичный образчик мягкой силы. Марат — представитель другой силы — более весомой, грубой, жесткой. А самого Захара за глаза звали — он об этом точно знал — господином «Почему?».

Когда какое-то его поручение не выполняли, Захар садился напротив этого неисполнительного человека, подпирал щеку ладонью и абсолютно искренне спрашивал: «Почему?». Самсонов с нескрываемым удовольствием рассказывал Захару, что этих «Почему?» его сотрудники боятся больше всего. Захар решительно не понимал причин такого страха. Он даже голос никогда не повышал.

Почти.

А вот сегодня рявкнул. И вроде бы по делу, но Захар понимал, что это дело совсем не в нерасторопности и не в том, что необходимые ему данные еще не готовы. А в том, что ему сегодня сказали то, к чему он оказался совершенно не готов.

Захар вышел на парковку, сел в машину, завел ее, ответил на пару сообщений и уставился на приборную панель. Но видел он перед собой ее. Ульяну.

Сегодня Захара первый раз в жизни накрыло ощущением, что у него галлюцинации. Потому что в первую минуту он своим глазам, которые его никогда не подводили, таки не поверил.

Ну потому что в это было невозможно поверить. Только что они с Маратом хохотали над историей о том, как соседский кот, питомец Настасьи Капитоновны, спер у Захара замороженную треску. А потом вдруг перед ними в сопровождении сотрудницы HR-службы появляется высокая статная блондинка в деловом костюме. Какая-то странно знакомая.

А потом картинки начинают наплывать, наслаиваться друг на друга. Девушка с голубыми, округлевшими от удивления глазами и в шапке со смешным помпоном. Она же в его доме, в уютном трикотажном костюме, который мягко облекает все ее шикарные изгибы. И потом она же — обнаженная — на полке в бане. Потом — на ворохе тканей — под ним.