|
- Вот он, ваш добродетельный язычник! Нет, вы поняли? Поняли? Женщины! Познание! Замочная скважина! Ха-ха-ха! Никколо тоже немного посмеялся. Ученый Ван позволил себе еле заметную улыбочку. Но Марко мало волновали дискуссии о добродетели Ананды. Он размышлял о том, куда их теперь несет - если вообще куда-то конкретно. - Мои дьяволы что-то мне напевают, молодой господин, - сообщил татарин Петр, пока они взбирались все выше в безжизненные горы. - И что же? - поинтересовался Марко. - Слишком тихо, - ответил Петр. - Не могу разобрать. - Ну так скажи своим проклятым чертям, чтобы пели погромче, - проворчал дядя Маффео. Отряд плелся все дальше. Вот уже кончились деревья, а низинные джунгли и лесистые склоны холмов у подножия остались внизу лишь отдаленным намеком. Путники взбирались по крутой и узкой тропке меж гладкими утесами и торчащими ввысь снежными пиками, где их предшественники возвели каменные пирамиды в честь своего успешного восхождения. В конце опасной тропы оказалось пустое и безжизненное плато с любопытными скальными нагромождениями, где в уши вонзались ледяные иголочки пыльного ветра. - Мои дьяволы поют про рыб... - заявил Петр. - В этой морозной пустоши нет никаких рыб! - рявкнул Никколо. - И быть не может. - Наверное, они поют о нежнейших сардинах Венеции, - со вздохом сказал Маффео. - О вкуснейших сардинах, поджаренных с чесноком на оливковом масле и поданных с бутылкой красного вина. Ох, так и чую их аромат... и запах каналов. А у этих проклятых гор никакого запаха! Если и попадается навозная лепешка - так и та суха, как пыль, и ничем не пахнет. - Мои дьяволы поют, чтобы мы искали рыбовидную скалу, - сообщил Петр. - Эту дьявольскую песню я уже слышал, когда мы спасались от смертоносных ворон, - стал размышлять Марко. - И тогда еще подумал, что тебя стоило назвать в честь святого Петра, рыболова. - Так что же нам теперь - искать стоглазую рыбу? Или сторыбью скалу? Слишком я стар для таких загадок, - принялся язвить Маффео. Но когда над ними вдруг нависла громадная рыбовидная скала, увенчанная россыпью мощных валунов, даже насмешливого дядю Маффео охватило крайнее изумление. Все тут же на эту загадочную скалу взобрались. Изумление еще возросло, когда путники увидели, что груда округлых валунов представляет собой вовсе не беспорядочную россыпь, а целую сеть неглубоких пещер, напоминающую гору черепов - или Стоглазую Голову из свитка великого хана. - Быть может, мы наконец напали на след... и она спит где-то неподалеку? - спросил Никколо, возбужденно перебирая свои старые хрустальные четки, словно то были самоцветы. Про себя он так и решил: четки розовых рубинов для "Аве Марий" и бриллиантов для "Отче нашей". А цена - столько лет избавления от чистилища, сколько установит его святейшество... Подойдя поближе к похожим на глаза пещерам, путники узрели нечто необычайное. |
