|
Потом увидел белую обезьяну, вслух простонал - и снова спрятал лицо под плащом. А оседлавший величественного нефритового феникса Царь обезьян вскочил на задние лапы и завопил: - Я Великий Мудрец, равный небу! Я полакомился волшебными небесными персиками и выпил изготовленный Тайшан Лао-цзюнем эликсир бессмертия! Я пил райское вино вместе с Нефритовым императором, и тело мое сделалось твердым и неразрушимым, как алмаз! Госпожа Облачного Танца из Пещеры посылает свои приветствия Сияющей Госпоже из Замка! Переродившаяся в кротком облике облачная плясунья послала меня выручить вас, безмозглых и неблагодарных смертных, ибо опасается, что милый ей сфинкс может оказаться в беде. Я привел с собой стаю белых нефритовых фениксов из небесного зала Загадочной Мглы. Они и доставят вас, недостойных, в безопасное место. Дальнейших приглашений Поло и их люди дожидаться не стали - и быстро взобрались на прохладных лучистых фениксов. Шершни тем временем бросались в новые атаки, демоны угрожающе ревели, а бритоголовые монахини злобно сверкали горящими глазами. - А с хвастливой обезьяной мы уж как-нибудь разберемся, - пробормотал Маффео, помогая осторожно разместить завернутую в ковер Спящую Красавицу на спине одной из нефритовых птиц. - Что это у вас там в ковре? - поинтересовался Царь обезьян, когда переливающаяся стая уже оторвалась от земли. - Да так, поклажа, - ответил Маффео. - А как насчет наших коней и припасов? - Проще простого! - с громким хохотом выкрикнул Царь обезьян. - Я перенесу их в рукавах. В конце концов, точно так же они сюда и попали. - Как по-твоему, братец, что он имел в виду? - поинтересовался Маффео, когда они уже перелетали через стену замка, оставляя разъяренных шершней далеко позади. - Мало ли что в этом Богом проклятом месте можно иметь в виду? - проворчал Никколо, перебирая свои вторые по значению янтарные четки и для успокоения разгулявшихся нервов еле слышно бормоча: - Нитка с двумя десятками и еще дюжиной отборных сердоликов; каждый ярок и ал, как медвежий глаз под фонарем ночного охотника. Ценою же сказанная нитка в первоклассную венецианскую гондолу со всеми приличествующими украшениями и непременными серебряными колокольцами. Когда стена колдовского замка осталась позади, глазам Марко снова предстали осыпающиеся, сплошь заросшие колючками руины. Затем фениксы подлетели к привязанным в ивовой рощице коням. И тут случилось нечто совершенно поразительное - даже в столь поразительном месте. Белая передняя лапа Царя обезьян вдруг сделалась непомерно огромной - и потянулась к земле. А потом, скомкав коней, будто шарики рисовой бумаги, сунула их в рукав короткого обезьяньего халата пурпурной парчи. - Марон! - взвыл Маффео. - Проклятая обезьяна раздавила наших коней! А Марко вдруг вспомнилась та ночь у пещер Мирной и Гневной Памяти, когда призрачная фигура (весьма похожая на пропавшего рыцаря, порой именуемого Хэ Янем) аккуратно развернула вытащенного из рукава белого бумажного мула. |
