|
Из обоих глаз брызнул гной. Глазные яблоки под давлением гноя два-три раза неестествен-но дернулись и повисли на нервах по бокам. В глубине глазниц черви шевелились, как белый клубок ниток. Гноившийся мозг кишел ими. Язык вывалился из губ, как гигантский слизняк, воспалился и отпал. Разложились десны, один за другим посыпались зубы. Вскоре исчез сам рот. Из корней волос брызнула кровь, стали выпадать и сами волосы. Опять показались черви – они прогрызли в разных местах кожу головы. Но даже при этом сила ее рук, обхватывавших мою шею, не ослабевала. Я не мог ни стряхнуть ее с себя, ни отстраниться, ни даже закрыть глаза. Из желудка к горлу поднялся комок, но я не мог вытолкнуть его. Казалось, будто вся моя кожа вывернулась наизнанку. А в ушах слышался хохот феи. Лицо девушки разлагалось. У нее, словно по команде, напряглись все мускулы, ослабла и раскрылась челюсть, изо рта посыпались комки червей, гноя и пастозной плоти. Я решительно набрал в грудь воздуху, чтобы закричать. Пусть кто угодно – мне просто хо-телось, чтобы меня вырвали из этого ада. Но в конечном итоге я не закричал. Интуитивно я по-нимал: такого на самом деле быть не может. Я это чувствовал. Это всего лишь жуть, нагоняемая феей. Она хочет, чтобы я закричал. Крикни я хоть раз – и мое тело навсегда отойдет ей. Только это фее и нужно. Я закрыл глаза. На этот раз – без всякого сопротивления. И уже с закрытыми глазами я ус-лышал шелест ветра на лугу. Пальцы девушки впивались мне в спину. Собравшись с силами, я обнял ее за талию, притянул к себе и приложил губы к комку тухлой плоти – к тому месту, где прежде находился рот. Лицо мое соприкоснулось со скользким куском плоти, с кишащим клуб-ком червей. В нос ударил нестерпимый трупный запах. Но все это длилось только миг. Открыв глаза, я увидел прежнюю красавицу. Мягкий лунный свет падал на ее розовые щеки. Я понял, что победил фею. Я выдержал все, не проронив ни звука. «Твоя взяла, – грустно сказал фея. – Она – твоя. А я ухожу». И фея вышла из меня. – Но это еще не конец, – продолжала она. – Ты можешь побеждать много раз, но проигрыш будет первым и последним. Он и станет концом всему. А когда-нибудь ты непременно проигра-ешь. И баста. Слышишь? Я же пока подожду. – Почему я? – закричал я фее. – Почему не кто-нибудь другой? Но она ничего не ответила. Только рассмеялась. Ее смех разнесся по лугу, но вскоре и эхо унесло ветром. В конечном итоге она оказалась права. Меня сейчас преследуют власти страны. Кто-то ви-дел мой танец – может даже, тот самый старик – и доложил куда следует, что в моем теле танце-вала фея. Полиция установила слежку, а всех окружавших меня людей стали таскать на допросы. Мой напарник дал показания, что я рассказывал ему о фее. Выдали санкцию на арест, полицейские окружили завод. Благо пришла та красавица с восьмого участка и потихоньку меня предупредила. Я убежал с работы, примчался на склад готовых слонов, забрался на одного и сбежал в лес. При этом я затоптал несколько полицейских. И вот уже месяц я скитаюсь по лесам и горам. Прячусь, ем плоды деревьев, насекомых, пью воду из речек. Однако полицейских много. Когда-нибудь меня непременно схватят. А схва-тив, именем революции четвертуют. Вот такая история. Теперь фея появляется в моих снах уже каждую ночь. Предлагает опять забраться в меня. – По крайней мере тебя не схватят и не казнят, – убеждает она. – Но тогда я буду вечно танцевать посреди леса? – спрашиваю я. – Именно. Выбирай, – приговаривает она, а сама хихикает. Только мне выбрать не под силу. Слышен лай собак. Собак много. Скоро они будут здесь. Слепая ива и спящая девушка Расправив плечи и закрыв глаза, я ощутил запах ветра. Ветра, похожего на спелый плод. С шероховатой шкуркой, плотной мякотью и косточками семян. |
