|
Моя сестра рассказала им обоим все. Господа прониклись друг к другу искренней симпатией. Они по-настоящему оказались противоположны друг другу: утонченный, столичный Евгений – и мой приземленный, очень практический зять. Но и тот, и другой были острыми, умными, храбрыми, честными. Что еще надо сильному полу, чтобы почувствовать друг к другу чувство приязни! И тогда Е.О., уезжая в Петербург, попросил майора составить ему компанию и предложил место в своей коляске. Евгений словно предчувствовал – а может, и впрямь догадывался, – что Е.О. в Петербурге понадобится помощь. Онегин посулил к тому же зятю выгодные знакомства в военных кругах столицы. Звал он и мою сестру Ольгу – но та ожидала третьего ребенка, да и Гриша с Мишей, ее сыновья-погодки, были еще явно малы для подобных длительных путешествий. Однако старшего своего Григория она на странствие в Петербург благословила.
Что ж, мой зять испросил у начальства отпуск и вместе с Онегиным отбыл в Северную Пальмиру. За три дня пути в Питер, что мужчины провели в одной коляске, они сдружились еще больше. Аржаев имел опыт службы и войны, Онегин – путешествий и высшего света. Им было о чем поговорить друг с другом. Об их тесном дружестве свидетельствует факт, что по приезде в столицу довольно замкнутый Евгений предложил Григорию остановиться у него на квартире – тот принял приглашение. Вернувшись в Петербург, Е.О, как я уже писала, немедленно связался с господином Аврамовым. Когда от него принесли приглашение прибыть с визитом, Аржаев воскликнул: «Осторожно, Онегин! Он приготовляет тебе ловушку!» Однако в первый момент честный Евгений не поверил ему. Тогда Григорий стал убеждать его принять все меры предосторожности. Е.О. долго не соглашался: «Мы же не в лесу встречаемся, где шныряют черкесы, – в центре столицы!» Майор оказался неумолим, и дело кончилось тем, что Онегин холодно сказал ему, что сам он никаких предосторожностей предпринимать не станет, однако дает моему зятю карт-бланш на любые действия, которые тот посчитает нужными. Тогда Аржаев первым делом отправился к управляющему домом, где проживал Аврамов, и под предлогом, что хотел бы арендовать квартиру, выяснил, каково там расположение комнат. Узнав, что кабинет хозяина выходит окнами прямо на Мойку, Григорий явился на место будущего действа. Там он встретился с квартальным надзирателем, ответственным за дома, находящиеся на противоположной стороне речки. Представившись секретным сотрудником обер-полицмейстера, он осмотрел чердаки и выбрал один – тот, из которого кабинет Аврамова просматривался словно на ладони в косых лучах заходящего солнца. Уверив квартального в секретной государственной надобности, майор незадолго до визита Онегина в квартиру злодея занял место у чердачного окна. Он захватил с собой свое ружье. Мой возлюбленный лишь досадливо морщился на приготовления Аржаева. Однако предусмотрительность Григория оказалась совсем не лишней – более того, она спасла Евгению жизнь. Из своего убежища на чердаке сквозь высокие окна Аржаев прекрасно видел, что происходит в кабинете у Аврамова. Он понял, что Онегин захвачен, но медлил с выстрелом, понимая, что Евгений находится одновременно под прицелом двоих – и если он промахнется, друг его будет точно убит. Даже безошибочно попасть в цель ему было мало – нужно было вдобавок, чтобы убийца в тот момент отвлекся. И вот, когда тот отложил пистолет и занялся трубкой, Аржаев, наконец, выстрелил. Стрелок он был отменный. Пуля прошла сквозь оконное стекло и ударила Егорке прямо в лоб. Тот захрипел и упал замертво. Он даже, верно, не понял, что случилось. Естественно, происшедшего не ожидал и хозяин. Никто, кроме Онегина. Аврамов несколько секунд в растерянности смотрел на упавшего Егорку, на трубку и на свой пистолет. Евгений бросился на него – и только тогда хозяин кабинета схватил оружие и выстрелил. Благодарение Богу – промазал. |
