– Только об охоте откровенничал или о поисках Королева?

– Как Бог свят, никому ни полсловечка. Разве я без понятия? – обиженно повторил Серафим.

– И квартирной хозяйке тоже не сказал?

Прапорщик отвел в сторону виноватый взгляд. Переступил с ноги на ногу.

– Извиняйте, Тарас Викторович, пришлось намекнуть. Баба же – на подобии мушиной липучки, от неё не отвяжешься… Ну и… Только не сомневайтесь, Евдокия никому не скажет. Болтунья, конешное дело, страшенная, но я так её застращал…

Застращал? Для женщин очередной повод открыться соседкам, понести на хвосте новости по всему поселку… Мой то завтра поутру поедет с москвичем искать «голубого» капитана… Нижней дорогой собираются, на ротном грузовичке… Без Серафима Потаповича борщ не варится, белки не стреляются… А уж куда москвичу без помощи моего мужика найти в тайге человека. Того же пропавшего капитана.

А если прапорщикова Евдокия и есть тот самый искомый бандитский информатор? Тогда никуда не понесет выпытанные у сопостельника секреты, побоится мести своего кровавого «хозяина». Зато Убийце будут досконально известны каждый шаг сыщика, каждое его движение.

Единственная надежда на поимку Убийцы – запущенная сыщиком утка. Почтовая Светлана обязательно передаст «привет» от московского начальника своей сеструхе, та немедля полетит к Гранду…

Одно настораживает: легкость и легко открываемость «линии связи», обычно преступники тщательно маскируют её.

И все же, если не удастся захватить убийцу в его норе, не поможет ни подкинутая дохлая «утка», ни помлесника – придется возвращаться в Медвежью Падь, раскалывать болтливую хозяйку Толкунова. То есть, начинать расследование с самого начала.

– Прости за откровенность, Серафим, но глуп ты, как невыкорчеванный пень!

– Это… почему?

– Включи в работу извилины, коли они сохранились – поймешь… Ладно, сделанного не исправить – пошли.

Толкунов наморщил лоб, спрятал в жировых складках недоумевающие глаза. Классическая гримаса малоумка, пациента психушки. И снова сыщик отмел возникшие подозрения о предательстве спутника.

Внимательно оглядев виднеющийся вдали забор заимки, Тарасик решительно свернул в заросли и зашагал в обратную сторону.

– Куда вы? – всполошился Серафим. – К Логову – вон по этой дороге, никуда не сворачивая… Колдунья же как сказала?

– Ни к какому Логову мы с тобой не пойдем! – буркнул Добято. – Подозреваю, там уже ожидают. Те самые налетчики, которые едва не отправили нас на тот свет. Возможно, не без помощи твоей Евдокии…

– А там, – пропустив мимо покрасневших ушей упоминание имени сопостельницы, прапорщик ткнул пальцем в сторону медвежьепадьевской дороги, – не отправят?

– Серафим, ты – человек военный, обязан понимать – снаряды в одну и ту же воронку не падают… Понял?

«Военный человек», позабыв о недавних оскорблениях, горделиво выпятил место, которое у нормальных мужчин зовется грудью.

– И что мы там станем делать? – спросил он, с умным видом. – Искать следы, да?

– Вот именно. Хочется мне поглядеть на сваленную липу, поползать под кустами. Заодно погрызть лечебный лимонник…

Им повезло – не пришлось шагать по грязным лужам или по мокрой траве, огибая глубокие рытвины – на выезде из распадка путников догнала телега с бородатым возницей. Пегая лошаденка, уныло наклонив гривастую голову, тащила немалый груз – мешки, набитые кедровыми шишками.

– Подвезешь, батя?

– Чего ж не подвезти добрых людей, – мужик задумчиво поскреб в дремучей бороде, хитро прищурился.