|
Вы все посвятили себя общему делу. Я часто наблюдал за вами, я вас любил и люблю. Вашу руку, мистер Смит. Сайрес Смит протянул капитану руку, и тот дружески пожал ее. - Хорошо... - прошептал он. - Довольно говорить обо мне, - продолжал капитан Немо, - поговорим о вас самих и об острове Линкольна, на котором вы нашли убежище. Рассчитываете ли вы покинуть его? - Только с тем, чтобы вернуться, капитан, - с живостью ответил Пенкроф. - Вернуться?.. Да, Пенкроф, я знаю, как вы любите этот остров, - с улыбкой ответил капитан. - Благодаря вам он изменился и по праву принадлежит вам. - Не захотите ли вы что-нибудь поручить нам? - с живостью спросил инженер. - Передать что-нибудь на память друзьям, оставшимся в горах Индии. - Нет, мистер Смит. У меня нет больше друзей. Я последний представитель моего рода, и я давно умер для тех, кто меня знал... Но вернемся к вам. Уединение, одиночество - вещь тяжелая, превышающая человеческие силы. Я умираю потому, что думал, что можно жить в одиночестве. Поэтому вы должны сделать все возможное, чтобы покинуть остров Линкольна и вновь увидеть те места, где вы родились. Я знаю, что эти негодяи разрушили судно, которое вы построили. - Мы строим новый корабль, - сказал Гедеон Спилет, - корабль, который достаточно велик, чтобы перенести нас к ближайшей обитаемой земле. Но, если даже нам удастся когда-нибудь покинуть остров Линкольна, мы вернемся сюда. Слишком много воспоминаний привязывает нас к этому острову, чтобы мы могли его забыть. - Ведь здесь мы узнали капитана Немо, - сказал Сайрес Смит. - Только здесь мы найдем память о вас, - прибавил Харберт. - И здесь я буду покоиться вечным сном, если... - произнес капитан Немо. Он умолк и, не закончив фразы, обратился к инженеру: - Мистер Смит, я хотел бы поговорить с вами наедине. Уважая желание больного, спутники инженера удалились. Сайрес Смит провел наедине с капитаном всего несколько минут. Вскоре он снова призвал своих друзей, но не поделился с ними тем, что пожелал передать ему умирающий. Гедеон Спилет осмотрел больного. Было несомненно, что капитана поддерживали только духовные силы, и что скоро он не сможет бороться с телесной слабостью. День прошел, и в состоянии больного не наступило никаких перемен. Колонисты ни на секунду не покидали "Наутилус". Вскоре наступила ночь, но в подземной пещере нельзя было заметить, что стемнело. Капитан Немо не страдал, но силы его иссякли. Благородное лицо старца, покрытое предсмертной бледностью, было спокойно. С губ его порой слетали едва слышные слова; он говорил о разных событиях своей необычайной жизни. Чувствовалось, что жизнь постепенно оставляет его тело; ноги и руки капитана Немо начинали холодеть. Раза два он заговорил с колонистами, которые стояли возле него, и улыбнулся им той последней улыбкой, которая не сходит с лица до самой смерти. Наконец, вскоре после полуночи, капитан Немо сделал судорожное движение; ему удалось скрестить руки на груди, словно он хотел умереть в этой позе. К часу ночи вся его жизнь сосредоточилась в глазах. Зрачки в последний раз вспыхнули огнем, который когда-то сверкал так ярко. Потом он тихо испустил дух. Сайрес Смит наклонился и закрыл глаза того, кто когда-то был принцем Даккаром, а теперь не был уже и капитаном Немо. Харберт и Пенкроф плакали. Айртон украдкой вытирал набежавшую слезу. Наб стоял на коленях рядом с журналистом, который был неподвижен, словно изваяние. |
