Систему эту опробовали на учениях. Получалось хорошо. И вот настал час, когда надо было привести ее в действие в боевой обстановке.

— Товарищ генерал, у аппарата командир седьмой мотострелковой дивизии!

— У аппарата полковник Герасимов, — прогудел в трубке густой бас.

— Здравствуй, дорогой! Рябышев! Как у тебя, лес все еще шумит?

— Шумит, но лесник свое дело знает, — пророкотал в ответ полковник.

Командиру 34-й дивизии полковнику Васильеву Рябышев сказал только одно:

— У нас «гром».

— Понял вас, товарищ генерал.

— Ну, если это провокация, Дмитрий Иванович, не сносить нам головы, — сказал бригадный комиссар Попель.

Только он произнес эти слова, послышался гул самолетов. С улицы кто-то крикнул: «Воздух!»

Не успели Рябышев и Попель выйти наружу, как раздались первые разрывы вражеских бомб. Часовой у штаба, молоденький паренек, привычно взяв на караул, взволнованный, не мог удержаться:

— Товарищ генерал, кажись, станцию бомбят и нефтеперегонный завод…

Рябышев быстрым шагом вернулся в аппаратную:

— Соедини меня с начальником зенитной артиллерии. Чистяков! Немецкие самолеты видишь?

— Так точно!

— Огонь по стервятникам!

— Есть! — радостно гаркнуло в трубке.

Ударили зенитки. Утреннюю непорочную синеву неба стали пятнать белые шапки разрывов. Гром взрывающихся бомб, рокот авиационных моторов, резкие выстрелы зениток — все убеждало, что началась война.

— Соедини меня со штабом армии, — приказал Рябышев связисту.

— Со штабом армии связи нет, товарищ генерал, штаб не отвечает…

В аппаратную стремительно вошел подполковник Цынченко, исполняющий обязанности начальника штаба корпуса:

— Товарищ генерал, немцы выбросили парашютный десант между Дрогобычем и Стрыем. Силы десанта уточняются… Это война, товарищ генерал…

— Десант уничтожить, — приказал Рябышев. — Вышлите роту «бетушек» и батальон мотоциклистов.

— Есть уничтожить десант, товарищ генерал!

Вскоре немцы выбросили еще один десант, восточнее Дрогобыча.

Связи со штабом армии по-прежнему не было.

Командиры дивизий доложили, что войска вышли на заранее намеченные для них районы. Маскируются. Потерь пока нет. Чуть позже доложили: потери понес только один полк мотострелковой дивизии. Полк замешкался с выполнением приказа и подвергся нападению авиации.

— Разберись! Строго накажи виновных, — приказал Рябышев полковнику Герасимову.

Штаб армии по-прежнему не отвечал.

Мощные взрывы сотрясли здание, где помещалось управление корпусом.

— Товарищ генерал!.. Большая группа самолетов!.. Бомбят казармы, гаражи… Благо успели войска вывести. Надо бы укрыться… — предложил Цынченко.

Укрыться? Но где? Щелей еще не отрыли. Вышли во двор. Вражеские самолеты кружили над месторасположением казарм и гаражей и освобождались от своего смертоносного, разрушительного груза. Одна волна сменяла другую. Горели здания складов, гаражи… Если бы войска оставались там, страшно представить, что было бы…

— А где же наши самолеты?

— Проклятый немец!

— Сюда, кажется, идут…

— Ложись!..

Дмитрий Иванович Рябышев три года провел в окопах первой мировой войны.