Выстрел на Литовском полуострове хорошо слышен. Потом гул катится по Гнилому озеру — резонанс по воде отличный. Слышен и шелест летящего снаряда. Разрыв!..

Работать в таких условиях было трудно. Но чувство юмора не покидало штабных офицеров. Время от времени кто-нибудь подавал реплику, вроде:

— Саша! Поди крикни гадам, чтоб перестали стрелять… Работать мешают!..

В один из дней в штаб заглянул Кирпота. Он тоже получил звезду на погоны с двумя просветами. Как всегда, принес флягу (медсестричка одарила). Выпили по чарке. Вышли на воздух. Кругом лежала голая степь. С Сиваша дул холодный, пронизывающий ветер. Слякотно.

— Да, невесело, — заметил небрежно Кирпота. — Если бы не война, можно было бы сказать, прескверная погода…

— Думаю, уже скоро пойдем, — поделился Николай своими наблюдениями. — В армию стали прибывать калибры большей мощности — двести десять и даже триста пятнадцать. Снаряды по сто килограммов…

— Недурно! Скорее бы уже…

Армия готовилась к наступлению.

К весне саперы навели мост через Сиваш.

Как-то Николай Бандуристов возвращался из тыла армии на полуторке.

Перед мостом остановились, так как комендант закрыл шлагбаум. Слышались редкие хлопки зенитных орудий. Николай вышел из машины, разминая ноги. В это время из-за низких облаков появился «Юнкерс-88». Зенитные орудия у моста открыли сильный заградительный огонь. На глазах у Николая «юнкерс» перевернулся, круто пошел вниз и врезался в воду, выбросив фонтан грязи и дыма. Буквально через несколько секунд из облаков вывалился второй самолет и пошел на снижение, на бомбежку. Но и он не долетел до моста — клюнул носом и со страшным грохотом ударился в землю.

Видимо, немцы решили атаковать мост одиночными самолетами: цель узкая, всем сразу делать нечего.

У третьего самолета отбили хвост. Следующий взорвался в воздухе!.. Седьмой самолет упал в Сиваш! Восьмой долго тянул за собой густой шлейф дыма. Девятый тоже был подбит. Такой меткой, результативной стрельбы Бандуристов никогда не видел.

Грохот, взрывы, завывания моторов — все вдруг резко оборвалось. Наступила тишина. Такая тишина, что в ушах звенело. Наши бойцы и офицеры, которые были у моста, как бы опомнившись, придя в себя после такого невиданного зрелища, закричали: «Ура!.. Ура зенитчикам!..» Стали бросать в воздух шапки… Такого и Николай не видел за всю войну. За каких-нибудь несколько минут — девять самолетов, и как?! Будто на учениях… Такое только в довоенных кинофильмах показывали.

Кто-то из бойцов побежал к упавшим самолетам. Притащили кое-какие трофеи, документы, фотографии.

— Товарищ майор, посмотрите… — сержант протянул Бандуристову пачку фотографий.

Семейная фотография: отец, мать, две девочки и два парня. Николай неожиданно подумал: «Обыкновенные люди». Как-то раньше эта мысль не приходила в голову. Знал одно: «Перед тобой враг! Он пришел на твою землю. Врага нужно убить!»

А вот групповые фотографии экипажа в разной обстановке: на заправке, в полете, во время пирушки…

— Нет только последней фотографии, товарищ майор, — сказал сержант.

— Жаль, у меня аппарата не было, — в тон ему ответил Бандуристов. Но мысль вернулась к прежнему: «Вот жил человек, надеялся, любил… И нет его… Нет? И поделом… Зачем полезли к нам?..»

К началу апреля, когда совсем потеплело и с Сиваша, нагретого солнцем, потянуло болотной гнилью, все было готово к наступлению.