Я покачала головой, не в силах произнести ни слова. Откуда это? Что я такого сделала, что сейчас он ведет себя, как ханжа или мой родитель? Мне захотелось накричать на него, выцарапать ему глаза и объяснить, какой он придурок. Но я больше не хотела быть такой девушкой. Вне зависимости от того, что он думает, я больше не такая. Поэтому я развернулась и встретилась с его взглядом.

— Полагаю, жребий брошен, а?

Развернувшись, я вышла из здания с прямой спиной, но дрожащим подбородком. Я не знала, наблюдает ли он за тем, как я ухожу. Я не смотрела ни вправо, ни влево, двигаясь только вперед. Я не плакала. И не злилась. Просто ехала с непроницаемым выражением лица в отель.

Тиффа сказала мне подъехать на пункт парковки автомобилей, что я и сделала, ничуть не стыдясь своего старенького расшатанного пикапа. Я вышла из машины так, словно была королевской персоной и отдала ключи гостиничному служащему, не забыв сказать о том, чтобы он «не поцарапал мою малышку». Мужчина оказался мастером своего дела и даже ухом не повел. Мне импонировала его способность скрывать свои чувства, и я поклялась, что сегодня вечером буду так же скрывать свои. Это был талант, в котором я потеряла хватку.

Я прошла через двери и спросила у первой важной персоны, которая попалась мне на глаза, где проходит выставка. Он направил меня к лифту и сказал, что нужно спуститься вниз на этаж галереи, обозначенной кнопкой «G». В груди поднялась паника, на мгновение мне захотелось сбежать. Скинуть туфли и броситься к дверям. Я сжала зубы и вошла в лифт вместе с другими официально одетыми людьми. Я уставилась на себя в зеркало, стараясь не видеть того, что увидел Уилсон. Мое удовлетворение своим внешним видом разлетелось на крошечные, порочные осколки. Несомненно, мое отражение смотрело на меня в ответ. Глаза выглядели очень большими, а румянец исчез со щек вместе с радостью, которую я больше не испытывала. И о чем я думала?

Тиффа подлетела ко мне, как только я вышла из лифта. Помещение было заполнено мягким стратегическим светом и с умом размещенными арт объектами. В самом центре располагалась огромная картина с рыдающим лицом. Слезы выглядели так реалистично, что блестели на свету.

— Блу! Ты превосходно выглядишь! Просто ослепительно! А где Дарси? — Тиффа посмотрела мне за спину на двери лифта, которые тяжело закрылись. — Он просто умрет, когда увидит здесь твои работы. Не могу дождаться! — Она по-девчачьи взвизгнула, и я почувствовала, как меня накрывает сильной волной любви. Но, как и в прилив, волны любви, к моему сожалению, ушли обратно в море, а мои мысли вновь вернулись к Уилсону.

— Я не сказала ему.

— Да, дорогая, я знаю. Я пригласила его, — театрально шепнула Тиффа. — Я сказала ему, что он непременно должен прийти сегодня. Я сказала, что здесь будет талантливый художник, работы которого он обязательно должен увидеть. Я отправила ему билеты и все такое. Он что-то испортил?

Можно и так сказать. Я чувствовала себя почти испорченной.

— Я не знаю, какие у Уилсона планы, — ответила я ровно и холодно, брови Тиффы взметнулись вверх. Это было не совсем так, но я не стала уточнять.

— Хм-м. — Ее глаза скользили по моему лицу. Она поджала свои красные губы, размышляя. — Он все испортил, — только и сказала она. Затем она обвила меня руками и потянула за собой. — Пойдем, я покажу тебе, как мы расставили твои работы. Они восхитительны, Блу. Уже куча людей о них спрашивала. Ты уже хит. — Я позволила ей увлечь себя, поклявшись, что забуду об Уилсоне и о том, как он смотрел на меня. Я была «хитом», как сказала Тиффа, и сделаю все, чтобы насладиться моментом, фантастическим моментом.

«Женщина-птица» была расположена в самом углу.