— Знаю, так нельзя говорить, — Анжелика поежилась под моим взглядом как от порыва холодного ветра и чуть отступила назад. — Их соединил ариан, значит быть вместе их судьба. Но… я знаю по себе и видела много других пар, объединенных этой связью. Они… не похожи. Не пойму, в чем дело, или прошлое Дейнари настолько надломило ее, что она так и не смогла вернуться к полноценной жизни, даже обретя гармонию счастья, или… Я не знаю, в чем может быть причина.

Я слушал, не упуская ни звука, подмечая малейшие оттенки в голосе, любую эмоцию.

— Да я бы и не вмешивалась. Нарин и Дейнари не дети, если им по каким-то причинам лучше в таких безликих отношениях — это их право. Но Соли? Эта их пародия на жизнь калечит ей душу. Мне никак не удается объяснить это ее матери. Она вроде бы и понимает, соглашается, но ничего не меняется. Вот я и подумала о тебе. Ты же тоже часть судьбы Соли. Какая никакая…

Сомнения, прозвучавшие в последней фразе, я пропустил. Меня и прежде настораживала необычайная сдержанность и скрытность дочери. Даже так мало зная о детях, я подмечал насколько отличается ее манера держаться от детей Анжелики и арианца. И я помнил Соли совсем крошкой — она была очень живым и непоседливым ребенком. Что заставило ее измениться со временем?

Но мне так редко доводилось видеть ее даже дистанционно, что я не решался делать выводы. Объяснял себе недетское спокойствие дочери отчужденностью — она могла просто сторониться метха, которого совсем не знала. Ведь ее забрали у меня крохой.

— Дейнари несчастлива со своим собратом? И моя дочь страдает из-за этого? Он… недобр к ней? К ним?

Неосознанно руки сжались так, как если бы стиснули рукояти мечей. Ради Соли я снес бы чью угодно голову, отринув налет цивилизованности и чужой морали.

— Я не могу судить об этом, — поспешно возразила Анжелика. Ее взгляд уловил движение моих пальцев, и она вздрогнула. — Он точно не обижает ее, разве что… совсем не любит. Не хочет узнать ее и принять как дочь.

«Презирает», — вдруг понял я.

Мысль пронзила душу ужасной мукой: ничего не изменилось для моей дочери после возвращения к своим. Как и для моего народа она и на Цезарионе остается кем-то чуждым и неуместным. Но для них причина иная: она — дочь метха? Я принял тогда условия Дарга, позволил ему забрать у меня все самое дорогое — мою семью. Но я полагал, что это ради блага Дейнари и Соли. Считал, что они смогут прожить счастливую и полноценную жизнь среди своих собратьев. Только поэтому я согласился полностью разрушить собственную судьбу.

— Твой муж обещал мне, что вы поможете им! — Прошипел я с холодной яростью.

Вероятно, весь мой вид сейчас выражал угрозу, земная женщина явно занервничала, озираясь, словно в поисках спасения. Мне ее испуг был не нужен, усилием воли я заставил себя успокоиться.

— Да, я… мы помним об этом. Ты полагаешь, Дарг не желает им добра? Не пытается помочь? Но все не так просто… Их соединил ариан, это крайне значимо для арианской культуры. После этого брат не может влиять на Дейнари, она находится под опекой супруга. Но и меня, и Дарга мучает этот вопрос. И дело не в обещании тебе, мы сами очень переживаем за них.

— Ариан? — Я прищурился. Конечно, в какой-то мере соприкасаясь с культурой их народа, я не мог не узнать об этом их поклонении и обожествлении изначальной созидательной энергии.