Но даже этим он не может заставить меня утихнуть и не ерзать. Мои бедра в инстинктивно ищущих движениях подаются вверх, вынуждая его чуть сменить положение своего тела, чтобы притиснуть их собственным весом. Наконец-то, я ловлю себя на чувстве узнавания — это ощущение тяжести его тела мне знакомо.

— Арианка, — голос Кирена дрожит, когда он снова взывает ко мне об ответе. — Твои глаза светятся зеленым? Что с тобой опять происходит? Что ты дела…

— Шш… — ведомая инстинктом и неистребимой потребностью тела, я прогибаюсь, откидывая голову назад и вновь обвивая его торс ногами. Из горла вырывается глубокий стон — я чувствую насколько небезразлично метху происходящее. Моя плоть прижимается к его, продолжая возбуждающе двигаться.

— Пожалуйста, не шевелись, — слышала ли я прежде мольбу в голосе хозяина? И вот она — отчаянная, смущенная и страстная.

— Шш… — меня переполняет восторг. Бороться с ним нет ни сил, ни желания. Я определенно не стремлюсь сейчас говорить. И даже думать.

Несколько невыносимых минут Кирен остается неподвижным, напряженным настолько, что воздух звенит вокруг нас. Во взгляде его боль. Укор? Обреченность. Или… обожание?

Тело его вздрагивает, бедра подаются назад — природа и глубинная жажда терзающих нас потребностей берут свое. Я с внутренним упоением ощущаю, как наши тела сливаются в такой необходимой мне близости. Забыв обо всем, что окружает, не помня и не имея сил размышлять о причинах происходящего, просто отдаюсь странному удовольствию.

Оно необходимо мне! Желанно. Что-то во мне стремится к четкой цели. К большему… К материнству.

Забыв о времени, мы вновь и вновь погружаемся в жар этой связи. Дышим с трудом, стискивая друг друга все сильнее. Кирен и вовсе чуть не пеленает меня обеими парами рук. Но я в ответ только теснее сжимаю ноги в инстинктивной потребности заполучить от этого мужчины необходимое — новую жизнь.

— Я хочу ребенка. Мне нужен малыш, — бормочу куда-то в его шею, всем существом жаждая завладеть необходимым. Словно бы где-то в моем сознании открылся ларчик с тайным знанием о том, что единственное может спасти меня. О том, что важнее любой значимой цели. Важнее самой жизни!

— Дейнари?! — Хрипит в ответ Кирен в какой уже раз ускоряясь до предела. Он явно потрясен. Как и я одержима этим его движением. Трением наших тел. Спасением, что оно несет. Остановиться метх уже не способен.

В томительном ликовании я замираю, чувствуя новый, очень нужный и теплый всплеск изначальной родной энергии. Он словно обещает избавить от боли, спасти. Я засыпаю с чувством, что использовала последний шанс, что нашла в себе спасительные резервы. Силы, отданные порыву страсти, иссякли — слабость и истома вновь уносят меня в бессознательный сон.

Сумев на миг приоткрыть отяжелевшие от неимоверного напряжения глаза, успеваю заметить ошеломленное лицо метха, нависшего надо мной. Я чувствую и его тело, в этой тесноте ему некуда отстраниться. И слышу дыхание — воздух со свистом вырывается из его груди. А еще…

— Господин! Она очнулась? Снова в ярости? Нападает? Я слышала шум, — чей-то обеспокоенный голос позади нас.

— Миротка, не приближайся! — Резким шипением реагирует Кирен на этот сторонний призыв. — Дейнари, она… в порядке.

Вздрогнув, резко открываю глаза, осознав, что все пережитое — лишь сон, а я одна в своей спальне в башне мужа. Пусть и поразительно яркое, но воспоминание. Образ, который я вспомнила впервые.

— Соли, — ощущая сухость во рту, выдыхаю беззвучно.

Сколько раз за эти годы я запрещала себе думать о том, как была зачата моя дочь.