Они сразу решили, что я – полицейский. Один подросток встал, шагнул мне навстречу, глубоко затянулся, вынул изо рта тоненькую сигарету и спросил:

– Знаешь, что это?

– Нет, – сказал я. – Что же это такое?

– «Травка», – сказал он. – А ты полицейский?

Я не ответил. Он снова затянулся.

– Почему ты не арестуешь меня? – хихикая, спросил он. – Это «травка».

– Нам не разрешается арестовывать наркоманов после полуночи, – сказал я и пошел своей дорогой.

– Эй, офицер! – крикнул он вслед. – Проваливай подальше!

Второй гараж находился на углу улиц Диккенс и Холт. Дежурный сидел в небольшой освещенной конторке. Положив ноги на стол, он читал газету, из приемника звучал рок. Другой дежурный мыл из шланга машину. Я не хотел пугать человека в конторке, но радио было включено на полную мощность, и он, вероятно, не слышал, как я подошел.

– Извините, – сказал я, и он повернулся на своем потрепанном крутящемся стуле, скинув ноги со стола, округлив от страха глаза и выронив из рук газету.

– В кассе восемнадцать долларов, – тотчас заявил он. – Забирайте.

– Я полицейский офицер, – сказал я и показал значок.

– Ох, ну и напугали же вы меня.

Он был темнокожим, с узким лицом, тоненькими усиками и карими глазами. Он носил желтую ветровку поверх яркой спортивной рубашки, коричневые вельветовые брюки, высокие коричневые ботинки и белые носки. Он выключил радио и спросил:

– Что случилось?

– Меня интересует информация об одном автомобиле.

– Украденном?

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Я хочу знать, был ли он здесь в воскресенье ночью.

– Какой автомобиль?

– Синий «Бьюик», микроавтобус.

– Какого года?

– 1971 года. Принадлежит женщине по имени Натали Флетчер.

– Знаем-знаем. Клеопатра.

– Значит, вы ее знаете?

– Кто ж ее не знает? Психическая она.

– В воскресенье ночью ее машина стояла здесь?

– Каждую ночь стоит. Она у нас ее оставляет. То есть оставляла. На улице здесь машину бросать не рекомендуется. Снимут приемник, колеса и аккумулятор. Всю раскурочат.

– Вы сказали, что она оставляла ее у вас...

– Да. Она переехала. А в воскресенье вечером, когда она прикатила, у нее в машине было три саквояжа и чемодан. Приплатила мне, чтобы я приглядывал за добром.

– В котором часу это было?

– Сразу за полночь. Я заступаю в одиннадцать – и до восьми утра.

– Когда она пришла забрать машину?

– Около семи тридцати. Проверила, все ли на месте, и укатила.

– Она не сказала, куда отправилась?

– Нет. Просто сказала, что сваливает.

– Номер машины у вас не записан?

– Был записан на ярлычке с дубликатом ключей, – сказал он. – Я выбросил ярлычок, когда она забрала машину. Начинался он с 83L. Обычно номера я запоминаю по первым трем буквам или цифрам. Так я обозначаю их на доске – на тот случай, если кто-то попросит, чтобы машину отогнали или доставили. У нас здесь люди не любят отходить далеко от дома. Звонят мне по телефону, просят отогнать машину в гараж, я записываю первые три знака номера на черную доску, и Фрэнк – вот он, моет там машину – отгоняет машину в гараж или, наоборот, доставляет к дому. Иногда люди приезжают домой поздно, запирают машину и оставляют на улице у входа в дом, а потом звонят мне из квартиры.