– Я провел свою жизнь, ничего не делая, Найл. Избегал всего и всех, потому что чувствовал – это все не имеет значения. Для меня ничего не имело значения, потому что вскорости я собирался умереть.

Он пристально смотрит на меня, его черты отражают эмоции, кипящие внутри – слишком сильно, слишком много, слишком глубоко, чтобы их определить.

– Ты застала меня врасплох. Я никогда не предполагал… почувствовать…

Он замолкает.

– Почувствовать что? – спрашиваю я слабым голосом.

Он неопределенно машет рукой.

– Так… много. К одному человеку. Не к тому человеку. Это вообще ничего бы не значило, остановись я помочь кому угодно во всем гребаном мире. Но это была… ты .

Лок снова вздыхает. Клянусь, он на грани срыва.

– Это была ты.

Я качаю головой.

– Господи, Лок. Ты не можешь этого делать. Ты не можешь этого делать со мной.

Я готова разрыдаться снова. Но не делаю этого. Просто подхожу достаточно близко, чтобы прикоснуться к нему. Кладу руку ему на грудь. Чувствую, как бьется его сердце. Сердце Олли. И вот теперь я плачу.

– Ты не можешь так поступать со мной, Лок. Я этого не вынесу.

– Знаю. И это еще одна причина, почему я ненавижу себя. Хотя нет недостатка и в других причинах, – он отстраняется от моего прикосновения, выходя из зоны досягаемости. – Пока, Найл.

Разворачивается и сбегает вниз по ступеням. В сторону от грунтовой дороги. Все еще без футболки. Я выбегаю за ним. Не знаю, почему. Не хочу, чтобы он уходил. Но мне нужно, чтобы он ушел, а я могла бы подумать. Забегаю вперед и сталкиваюсь с ним, вынуждая его остановиться. Я стою перед ним и вглядываюсь в его глаза. Поднимаю руки и медленно стягиваю ее через голову. Стою перед ним совершенно голая, по лицу текут слезы, внутри бушует эмоциональный хаос. Даже сейчас я хочу его. И даже сейчас его голодный взгляд цепляется за меня, словно он не может насмотреться.

– Господи Иисусе, Найл. Ты должна была просто оставить эту проклятую футболку.

– Зачем?

– Затем, что ты выглядишь так, словно… ты смотришь на меня так… как смотрела, и… – он хватает меня и прижимает к себе, сжимает пальцами мои кудри и чертовски крепко целует. – Потому что ты вынуждаешь меня сделать это, когда выглядишь вот так.

– Это просто я. Такая, какой обычно и выгляжу.

– Именно так.

Мое желание такое сильное, но внутри я совершенно запуталась. И ему, очевидно, еще хуже. Я отступаю.

– Где ты остановился?

– «Ла Квинта», – он достает из кармана маленький конверт, в котором лежат две ключ карты. Одну он протягивает мне. – Двести девятнадцать.

– Не уезжай из города, Лок. Пожалуйста.

Он вздыхает.

– Если ты этого хочешь.

– Я не знаю, чего хочу. Просто знаю, что мне нужно время, чтобы разобраться во всем. И не хочется, чтобы ты уезжал, пока я этого не сделаю.

– Хорошо, – говорит он, как будто это согласие ему тяжело дается. – Я не уеду, пока ты не попросишь меня. Он берет свою футболку и натягивает ее на меня через голову. – Это моя любимая футболка, так что она будет своего рода страховкой.

Он отходит от меня с таким видом, словно это причиняет ему физическую боль – быть вне зоны моей досягаемости. Отступает еще на несколько шагов, а затем, тяжело вздохнув, поворачивается и бежит по дорожке. Легкими движениями он быстро приближается к шоссе. Я наблюдаю за ним, пока он не исчезает из виду.

***

Он не врал тогда, да? Когда говорил, что ему есть чем поделиться, и это может изменить все? Я первой должна была позволить сказать ему. Но, в то же время, рада, что не сделала этого, потому что, черт возьми, это было круто.