Изменить размер шрифта - +

Пятая колонна?».

– Впрочем, я‑то не считаю это великим изобретением, – сказал Тезей. – Ковырять глиняные таблички или царапать папирус не пристало мужчине.

– А что же пристало, мой господин?

– Пахать, сеять, пилить, строить, ходить на охоту, ходить в море, воевать, любить и оставить надежный дом для семьи и честное имя для потомков. А для нас, царей, – защищать и укреплять свои царства.

Лошади заржали. Тезею понадобилась целая минута, чтобы с помощью бича и вожжей справиться с ними. После этого он держал вожжи обеими руками, глядел вперед и говорил монотонно, не оборачиваясь:

– Я расскажу тебе, это не тайна. Полвека назад каледоняне со своими союзниками организовали поход, высадились на юге Крита и разграбили несколько городов так основательно, что их до сих пор не отстроили. Поход был успешным потому, что готовили его втайне и потому, что трое правивших один за другим Миносов были слабы и изнежены, запустили свой флот. Крит к тому времени обезлесел, а ввозить предпочитали не бревна, а предметы роскоши.

Но вот назначили нового адмирала. Он собрал остатки флота и на следующий год разгромил каледонян. Вскоре на трон взошел новый Минос и поддержало адмирала Рекла. Они решили подвести под свое ярмо ахейцев, владеющих морскими портами и могущих угрожать Талассократии note 2. Так они и сделали. Где сами воевали, и где натравливали нас друг на друга.

Двадцать семь лет назад отец мой Эгей решил избавиться от зависимости и объединить Атику. Он восстал, но восстание было подавлено. Минос оставил Эгею его трон, но наложил тяжкую дань. Среди прочих ее условий есть и такое: каждые девять лет семь юношей и семь девушек из благородных семей отправляются в Кносс и живут там в качестве заложников до прибытия следующей партии.

– Что? – спросил Рейд. – Значит, их… не приносят в жертву Минотавру?

Тезей оглянулся на него:

– О чем ты говоришь? Какая жертва? Разве ты не понял этот коварный замысел? Заложников привозят в Кносс в том возрасте, когда происходит становление человека. Возвращаются они взрослыми людьми, готовыми заседать в наших советах и продолжать могущественные роды. Но всем им до смерти хочется жить, как критяне.

Так вот. Диор был уже в ту пору мудрым советчиком. Без него условия мира были бы еще тяжелее. Своих сыновей у моего отца тогда не было и, естественно, одним из первых заложников оказался мой дядя. Диор посоветовал моему отцу отправиться в Трезену, на полуостров Аргос. Тамошний царь наш родственник и тайный союзник. Они договорились, что отец соединится с дочерью царя, чтобы она зачала наследника – втайне. Этим наследником стал я.

Рейд подумал, что в этом мире, лишенном надежных средств связи и разделенном непроходимыми дебрями, такую тайну сохранить нетрудно.

– Я вырос в Трезене, – продолжал Тезей. – Она тоже платила дань Криту. Это бедное царство, и критянина там редко увидишь. Но нашим богатством было мужество. Я еще бриться не начинал, когда помог очистить окрестности от хищников и разбойников.

Диор часто навещал меня. А пять лет назад привез в Афины. Я требовал признать меня наследником. Но мои двоюродные братья, влюбленные в Крит, отказались. Правда, выхватить мечи не успели. Тут уж Минос не мог ничего поделать.

«Или не захотел, – подумал Рейд. – Империю интересует мир на границах и на торговых путях, а не дрязги вассалов. А потом будет поздно».

– Каковы же твои планы, мой господин? – Рейд чувствовал себя вправе задать этот вопрос.

Тяжелые плечи под развевающимся плащом приподнялись и опустились.

– Делать то, что надлежит. Вот что я скажу тебе, Дункан. Я знаю, что происходит в Талассократии.

Быстрый переход