Вот только... до поверхности далеко. Я едва держусь сама. С трудом ловлю ветер. Понимаю, что надо лететь, но слишком хорошо слышу, как медленно и неотвратимо начинают хрустеть тонкие кости на крыльях. Справа и слева стена. Позади и вокруг тоже мутнее лишь холодная каменная глыба. Я действительно словно в бездонном колодце, откуда нет выхода и нет надежды на спасение: Ущелье Потерянных Душ не любит отдавать свою законную добычу. А Ширра уже почти ею стал. Почти шагнул в эту тьму. Почти упал. Да только я не отдам его никому, хоть и не знаю, каким образом сумею отстоять его душу. Тут холодно. Страшно. Мертво. Отсюда и неба-то почти не видать. Только луна еще светит самым краешком, она еще безнадежно зовет. Но слабо... очень слабо, уже почти не надеясь на внятный ответ.

"Танцуй, - вдруг просыпается внутри тот же тихий голос. - Танцуй, Трис, и зови его за собой. Ты умеешь. Это в твоей крови. Ты - Аллира! И ты последняя Танцующая Луна, которая еще может шагнуть за Границу Миров. Единственная, кто сумет поймать его душу. Так что танцуй... закрой глаза и доверься луне... просто танцуй..."

Я знаю этот уверенный голос. Я не раз его слышала во сне, когда стояла на краю такой же пропасти, выжидательно смотрела в темное небо и точно так же боялась шагнуть вперед. Он навязчиво шептал за спиной. Настойчиво подталкивал, объяснял, уверял... он так много лет помогал мне понять, что же на самом деле для меня значит луна! Я часто видела ее во сне, мою двуликую подругу. Часто спрашивала ее, почему же при каждом таком взгляде столь быстро теряется мой разум? Почему, если я только встречу ее испытующий взгляд, меня словно тянет куда-то? Растворяет, кидает и почти уносит в беспросветную даль? Туда, где нет привычного света и знакомых вещей? И почему в этом сне мне доводится неизменно оказываться на одной и той же скале, на одном и том же обрыве, в одну и ту же тихую ночь?

Как сейчас?

Как сегодня?

И как это было однажды в Мире Теней?

Что значит это странное прозвище - Танцующая? Почему я должна танцевать, когда хочется плакать от безысходности? Почему, едва начиная тот танец, я неизменно просыпалась, так и не успев понять, что происходит, а потом долго металась в ночи, не зная, как вырваться из нового кошмара? Того самого, где мне снова приходится проходить сквозь огненно-ледяные стены?

Танцуй...

Я послушно закрываю глаза, стараясь больше не слушать тишину, не думать о том, что Ширра на грани, не видеть, как снова начинают сужаться стены вокруг и заметно холодеет гуляющий между камнями ветер... я плавно танцую, используя лунный свет, как настоящего, молчаливого, но живого партнера. Беру его за руку, стараясь не сравнивать с золотистым сиянием Рума. Влеку за собой, позволяя коснуться в ответ. Потом снова отступаю, изгибаясь, уклоняясь, почти избегая его. С тем, чтобы совершить полный круг и тут же вернуться к началу. Это странно. Необычно. Нелепо - кружиться в молчаливом танце, держа на руках неподвижное тело убитого шаддара и чувствуя, как рядом незримо присутствует кто-то еще, но я делаю это для него. Ради Ширры. Всегда только для него, если, конечно, он сумеет это увидеть.

Я плыву, балансируя на кончиках крыльев; постепенно кружусь все быстрее, заставляя и воздух в ущелье кружиться вместе со мной. Забываю о прошлом, забываю о боли, не помню, зачем и куда меня влечет мягкий голос луны и безудержно тащит невидимый спутник. Я держусь за него, я танцую. Я снова стою на невидимой опоре, с каждым мгновение чувствуя, что иду уже не воздуху, а по твердым столбам.

Шаг... другой.