|
Ну и хитрец мой дружок Корецкий! Такой груз без специальных разрешений действительно можно попробовать провести только в бизнес-классе, причем через ВИП-зал, да и то если сильно повезет. Выходит, он везунчик, этот Андрюха! И хитер, как старый лис. Действует и мыслит четко. Даже слишком четко для нашего с ним почтенного возраста. Пусть оставит свои бла-бла-бла про «покутим напоследок» и «будет что вспомнить на пенсии» для простачков. Ясное дело, этот жук навозный задумал какую-то серьезную комбинацию. И все-таки, даже с учетом его пронырливости, многолетнего опыта антиквара и привычки к комфортной жизни, наше путешествие выглядит весьма странно. Корецкий наверняка знает: если нас помают, за подобные делишки светит статья УК. Что же заставило его так безрассудно рисковать? Даже если антиквар выгодно продаст здесь все эти медали и монеты, он выручит за них не так уж и много в сравнении с его уровнем жизни и запросами. Стоило ли из-за такой скромной маржи тратиться на командировку в Пекин двух персон и вообще тащиться за тридевять земель в столь немолодом возрасте?»
Корецкий не обращал никакого внимания на красноречивые взгляды своего переводчика и молча выкладывал перед китайцами одну медаль за другой, словно раскладывал пасьянс. Петр I, Екатерина II, Александр Ш… Следом появились монеты, среди них мелькнули золотые царские червонцы с Николаем II. Их Корецкий с гордостью достал из красного бархатного мешочка. Китайцы восхищенно зацокали языками. Иннокентий синхронно переводил на китайский информацию Корецкого о медалях и монетах, попутно добавляя от себя то, что успел узнать во время прогулок по антикварным магазинам. Войдя в раж, он даже не понял вначале, к чему шеф сказал «образцы». — В смысле «образцы»? Образцы чего? — переспросил он. — Потом узнаешь, — усмехнулся Корецкий. Он явно не собирался сейчас ничего объяснять «любопытному персоналу». — Переводчик отвечает за точность формулировок, потому я и спрашиваю, — с достоинством и с легкой обидой в голосе пояснил Бармин и, как ни в чем ни бывало, продолжил толмачить дальше. Сказалась мидовская выучка и многолетняя привычка не спорить с начальством. Однако, чем глубже вникал Иннокентий в цель их поездки, тем острее чувствовал неприятную тяжесть в желудке и уже знакомый холодок, пробегавший прежде по позвоночнику, теперь давал знать о себе мурашками, бегущими по спине. «Ладно, Кеша, поздно пить «боржоми», когда почки отвалились», — мысленно приказал он себе. Бармин в эту минуту вновь с ужасом осознал, что капитально влип. Сейчас он отдал бы все, чтобы очутиться в своей уютной квартирке на Большой Бронной, варить утром овсянку на молоке и не видеть эти проклятые, сильно потемневшие или, наоборот, отливавшие золотым блеском железяки. Китайцы нетерпеливо выслушали исторический экскурс Бармина и поспешили перейти к деловой части переговоров. Они пообещали купить монеты и медали сразу же после экспертизы, которая пройдет немедленно в соседней комнате. Корецкий кивнул и пригласил туда Иннокентия. Бармин впервые увидел, как проверяют подобные раритеты на подлинность. Зрелище оказалось любопытным. Китайцы взвешивали круги и кружки на маленьких весах, капали на металл реактивами, звенели одной медалью о другую и прислушивались к звуку. Звук был звонкий, словно колокольчик звенел «динь-динь-динь» — как в одной из жалостливых русских песен. Покончив с долгой и подробной проверкой антиквариата на подлинность, китайцы одновременно закивали головами и заулыбались. Главный эксперт — высокий, дорого и модно одетый китаец — объявил, что покупает все. Корецкий назвал цену в полтора раза выше той, что заплатил столичным антикварам, однако китайский эксперт не стал торговаться и быстро кивнул. Бармин уже было решил, что дурные предчувствия его обманули и, может быть, на этот раз все обойдется. |
