– Отнюдь, когда оно связано с твоей теткой.

– О, ты невозможен! Ладно, слушай, ты знаешь, как она любит купаться в том маленьком бассейне, там, где все эти красивые рыбки, улитки и прочие? – Глаза ее сузились в щелки. – И что она старается плавать там каждый день?

– Да, я знаю это место. Ну и что?

– Будет ведь очень просто заминировать этот бассейн, как тебе кажется?

Он с сомнением покачал головой:

– Ее люди такое заметят. Ты же знаешь, как она осторожна.

– Не заметят, если мы замаскируем мину под одну из тех проверенных лягушек или что‑нибудь еще! – Она так и сияла. – Да, под лягушку. Я уверена, что такое устройство можно изготовить. Да, водонепроницаемое, небольшое, но тем не менее способное вместить смертельный заряд. А ты сможешь, пока я подбрасываю эту штуку в воду, гм, "усыпить" на минуту охранника, больше нам не понадобится.

– План кажется неплохим, милая. Да, Телин, я тоже так думаю! – Он взял ее на руки и нежно поцеловал. – Мне, однако, интересно узнать одну вещь. Почему ты раньше не придумала что‑нибудь в этом роде?

Губы ее скривились в хищной улыбке, которая, как она знала, была почти точной копией улыбки тетки.

– О, я придумывала, придумывала. Но до этого утра я не испытывала на самом деле достаточного побуждения! Сегодня я наконец убедилась, что она совершенно обезумела. Будет всего лишь добрым делом подарить ей вечный сон.

Рашалейла Нуаман отключила экран слежки и по‑кошачьи улыбнулась самой себе. Щедрость и заботливость ее племянницы… ну, просто потрясали. Так значит, она набралась наконец достаточно смелости, чтобы действительно спланировать это дело! Да, самое время. Но доверить такое этому болвану ван Клеефу! Це‑це‑це. Плохая мысль, плохая. Как вообще мог кто‑то влюбиться в автомат, полнейшее ничтожество, вроде этого! О, разумеется, в постели он был великолепен. Но за ее пределами он был ничто, пустое место, нуль. Само собой, с добрыми намерениями и любящий. Как большой щенок. А, ладно. Пусть себе наслаждается своими играми. Это будет хорошей практикой для Телин. Поднимет ее уверенность в себе и все такое. В конечном итоге, однако, бедняжку придется резко привести в чувство. Она захихикала. Такие безделицы прекрасны, но не в рабочее время. А это кое о чем напоминает. Надо поручить смотрителю убрать всех этих миленьких лягушечек. По крайней мере, временно. Нет смысла зря терять их. Наверное, завтра на ужин.

Она немного поспешила выключить экран, разыгравшийся стимулированный ум ее племянницы осенила новая мысль.

– Нам также следует держать старую суку в состоянии неуравновешенности, Рори. Пока пытаемся пробить это дело. Она, знаешь ли, не полная идиотка.

– Я полагаю, это неплохая мысль, – отозвался ван Клееф, разминая квадрицепсы. – Ты что‑нибудь придумаешь.

Лицо ее осветилось.

– Я придумала, о, я придумала!

Она потянулась и подошла к фарфоровому столу. Потайная кнопка открыла экран связи, который, как она знала, не прослушивался автоматическими мониторами слежки ее дорогой тетушки. Это была единственная машина в поместье, чью схему она проверила сама. Она быстро отстучала короткую серию цифр, помчавшую ее вызов по особой и очень секретной системе ретрансляции к тому сектору пространства, с которым мало кто имел контакты.

В конечном итоге экран прояснился, и лицо начало обретать четкость.

– Ну, доброго света вам, Амувен ДЕ, и да будет в вашем доме всегда полно праха.

Лицо ААннского бизнесмена сморщилось в зубастой улыбке.

– Как всегда, как всегда. Очень рад снова видеть вас, госпожа Руд!

9

Флинкс уже несколько минут молча глядел в главный иллюминатор салона, отлично сознавая, что позади него кто‑то есть.