Л старик, услышав подмогу, негромко простонал:

    -  Помогите!

    -  Сучара! В свидетели лезешь! - проговорил, зло улыбаясь, другой бык, который добивал в дверях квартиры молодого парня. - Кончай его на хрен!

    И тогда первый вынул заточку. Но вид ее заступника не испугал, а даже как бы обрадовал.

    -  Физкультпривет! - сказал он и, смешно подпрыгнув, нанес правой ногой такой удар в подбородок, после которого заточка полетела на ступеньки, а сам бык опустился на четвереньки и молча, по-собачьи, быстро-быстро побежал к распахнутому окну. Так и не произнеся ни слова, он зацепился руками за подоконник, перевалил тело и плюхнулся со второго этажа на землю.

    -  Я ж говорил! - мужичок повернулся ко второму быку, который на мгновение растерянно прижался к стене, и, назидательно подняв палец кверху, добавил: - Считала Машка, что Ленку выпорет, да сама зад подставила. - Он вгляделся в быка и вдруг спросил доброжелательно: - Тебе колено ломать или сам уйдешь?

    -  Сам, - хрипло проговорил бык, оторвался от стены и, проскочив вниз ступенек десять, перемахнул через перила на следующий проем.

    -  Спрячьте нас где-нибудь на ночь, - попросил старик, едва двигая разбитыми губами.

    В небольшом одноэтажном зале вылета международного аэропорта «Пулково» только-только включили свет после ночного перерыва. Автобус-экспресс подвез первых утренних пассажиров. Все они улетали в Анталию. За столиками в середине зала началась обычная суета - те, кто первый раз в жизни оформлял декларации, подсматривал у соседей. Успевшие это сделать, выстроились в очередь к проему в стене на таможенный контроль.

    Серая «Нива», стремительно тормознув, остановилась напротив входа в здание. Из нее вышли старик и молодой мужчина со старательно загримированным синяком под глазом. Мужчина нес в руке современный длинный рюкзак. Водитель, посидев несколько минут за рулем, тоже покинул автомобиль и остановился недалеко от раскрытых дверей так, чтобы видеть одновременно происходящее на площади и в зале.

    Молодой встал у столика, прислонив к ноге багаж и, почти не отрывая шариковой ручки от бумаги, стремительно заполнял декларацию. А старик, заняв очередь на контроль, смотрел на него и вдруг вспомнил: давным-давно, когда сын был пацаненком лет десяти, сердобольная соседка с лестницы назвала его сиротой казанской. И пацан яростно закричал:

    -  Не сирота я, не сирота! У меня есть отец родной! А потом прибежал домой и потребовал:

    -  Скажи им, слышишь! Скажи им, что ты - родной!

    Старик тогда несколько дней улыбался от счастья.

    Очередь продвигалась быстро, и, когда сын принес заполненную декларацию, на прощание им оставалось несколько секунд.

    -  Все, отец, держись там. А через год вернешься, и все будет нормалек. - Молодой улыбался, . но в улыбке его не было веселья.

    -  Спасибо тебе, Гриша, - прохрипел старик и, отвернувшись, хлюпнул носом. - Может, и правда доживу. Ты, главное, сам-то держись. И спасителю - тоже спасибо. - С этими словами он подхватил рюкзак и скрылся за непрозрачной стеной.

    Водитель продолжал стоять в дверях, равнодушно наблюдая за суетой в зале.

    -  Все чисто, - сказал он молодому. - Поехали.

    Ночь они провели в другой квартире у Николая. Квартира была тоже в спальном районе и тоже на краю города, но только край был другим - там, где проспект Ветеранов переходил в улицу Пионерстроя.