-  А Петька в баню пошел, - сказал он с веселым удивлением, словно эта новость его сильно забавляла. - Взял чистое белье, а полотенце отложил, сказал, что он узнавал: там простыни дают. Мам, а правда в бане дают простыни?

    -  Что-то не припомню. Я же в бане давно не была. Хотя, да, дают! Помнишь, в фильме «С легким паром» - герои в простынях сидят?

    Петя вернулся приблизительно через час. Но не один, а с парнем по имени Данила. На голове парня были дикие заросли кудрей, да и вообще вид он имел диковатый.

    -  Так, это, значит, мамочка, - произнес он, едва войдя в прихожую, и окинул Ольгу Васильевну раздевающим взглядом бывалого мужчины. - Смотри, какие хорошенькие мамочки тут ходят!

    И хотя Ольга постаралась изобразить на лице строгое выражение, как-никак - ученая дама и педагог, но стало ей не по себе, съежиться хотелось под этим грубым взглядом самца. И чувствовала она себя в те мгновения не взрослым человеком, а беспомощной девочкой Олей, к которой однажды в девять лет приставал противный дядька, как она поняла позднее - педофил. Ольга ушла в свою комнату, причем стук захлопнутой двери прозвучал чересчур вызывающе.

    Прежде в банях Петр никогда не бывал, но от кого-то слышал, что сейчас там каждый посетитель моется в отдельной кабинке. Может, где-то так и было, только не в том отделении, куда он попал. Вообще, едва он вошел в общую раздевалку, так сразу пожалел, что явился сюда. В принципе, еще можно было повернуться и уйти - мало ли что заплатил деньги и уже протянул билетик банщику в белом халате и пляжных тапках на босу ногу, никто ж насильно не заставит его раздеваться. Но Петр отчего-то засмущался и. решил хотя бы кое-как наскоро вымыться.

    Стеснялся он своей татуировки. Про нее, решив сходить в баню, он попросту забыла теперь вспомнил. Однако, оглядевшись, увидел, что с татуировкой он здесь не один. У одного пожилого мужчины на груди был орел, у двух парней - наколки на правых предплечьях. Конечно, то, как изукрасил Петра художник Антон Шолохов, было несравнимо с ними, но все же он перестал чувствовать себя здесь чересчур особенным.

    И все же в бане Петру не понравилось. Например, он не знал, что опытные люди, идя туда, берут с собой тапки. И шлепать босыми ногами по мокрому половику, а потом в мыльном отделении вставать в грязную лужу было ему неприятно. Поэтому он не особенно размывался под душем и скоро выбрался назад, одеваться. Тут с ним снова заговорил кудрявый парень, с которым он уже общался в мыльном зале.

    -  Так ты компьютерщик! - сказал тот радостно, как старому знакомому, увидев, что Петр достает свои трусы с майкой, завернутые в страницы газеты «Компьютер-подиум». - Юзер юзера издалека видит!

    Когда они мылись под соседними душами, он попросил Петра:

    -  Слушай, друг, спину не потрешь, а?

    О том, что в бане мужчины трут друг другу спины, Петя только в какой-то книжке читал. Впрочем, в другом конце мыльной двое мужиков уже делали что-то похожее. Петр взял из рук парня намыленную мочалку и усердно принялся за дело.

    -  Теперь, давай тебе потрем, - предложил кудрявый, когда Петя посчитал процедуру законченной.

    -  Спасибо, мне не надо, - стал было отказываться Петр.

    -  Не смущайся, мыть спины всем надо, даже если у них знаменитая татуировка на теле. - И он начал несильно тереть спину, приговаривая при этом, как бы шутя: - Ах, ты мой мягонький! Ах, какая на тебе красота! И кто ж тебе такую красоту сотворил? - Петр был уверен, что, потерев друг другу спины, они расстанутся навсегда, но теперь кудрявый парень снова был рядом и даже сообщил, что его зовут Данилой.