Как знать, быть может, они говорили, как раз об этой церкви. А она, наивная дурочка, еще переживала…

    Ольга Васильевна посмотрела, как сын сел в переполненный автобус, и пошла по улице в направлении дома. Она знала, кто ей может помочь. Петю спасет только Савва. Как и около года назад, когда Петя попал в беду.

    Этот чудесный странный человек в старомодной черной шляпе, которая была на нем в любую погоду, однажды поселился в их квартире и прожил несколько месяцев. А потом, когда Геннадий обрушился на семью как снег на голову, сразу исчез. Вроде бы несколько месяцев он жил у бывшего мужа ее университетской подруги. Но Ольга давно не слышала о нем ничего. И где искать Савву, не знала.

    Она давно не ходила по улице, никуда не спеша. Последние годы вечно приходилось нестись, да еще с тяжелыми сумками, то в школу, то в институт, то домой. А сегодня уроков у нее не было, а в институтскую лабораторию жидкий азот для эксперимента так и не привезли, поэтому делать ей там тоже было нечего, и она могла пройтись по улице до дома со своими грустными мыслями.

    А думала она сейчас о том, как найти Савву.

    Маленький мальчик со светлой челочкой резво ездил по комнате вокруг стола на трехколесном велосипеде.

    -  Посмотри, папочка, посмотри на своего сына, какой он у тебя вырос, - печально говорила молодая женщина, переводя взгляд с малыша на большую фотографию узколицего мужчины, висящую в дешевой рамочке над диваном. - Мы и на велике катаемся, и красками рисуем. - Она повернула к портрету несколько листков бумаги, замазанной акварелью. - А скоро и буковки будем учить, правда, сыночек?

    Савва смотрел с портрета и думал, что прежде это видение ему только снилось, а сейчас он все видит по-настоящему. И свою жену, и сына. Только ему никак было не вспомнить их имена. Он пытался им улыбнуться или хотя бы подмигнуть, напрягал лицо, но оно оставалось неподвижным.

    -  Эх, папочка, папочка! - горестно продолжала жена. - Не знаю, жив ты у нас или нет. И вообще, может, ты мне только приснился… Так тебя и не нашли, а уж сколько искали…

    -  Думаешь, я тебя не искал?! - пытался сказать Савва. Сколько городов объездил, сколько улиц пешком исходил, печатал объявления в газетах!

    -  А я опять чуть замуж не вышла. За Витюшу. Только он такое стал требовать! Даже сказать стыдно: чтобы я нашего сыночка в Америку продала. - Уставший малыш в это время соскочил с велосипеда, подбежал к матери, и та несколько раз погладила его по головке, одернула дешевую фланелевую рубашечку. - Получим, говорит, за мальчишку, баксы, заодно и ему устроим жизнь. В Америке ему всяко будет лучше, чем в России. А сами нового заделаем. Я уж было сдалась, очень он ко мне ласковый… А потом как представила, что ты найдешься и спросишь с меня сына, так и уперлась. - Она снова пристально вгляделась в портрет. - Хоть бы сигнал какой-нибудь дал. А ты только снишься и просишь: «Ищи меня! Ищи меня!» А как искать, где тебя найти?

    Жена утерла слезу, и Савва напрягся изо всех сил, чтобы показать, что он ее видит и слышит.

    -  Ну назови же меня по имени! - пытался он крикнуть. - Хотя бы раз назови, и я все вспомню: кто я и где прежде жил. Тогда я вас сразу найду! Назови же!

    Но жена поднялась и вышла из комнаты. А мальчик взобрался на стул и принялся водить карандашом по бумаге.

    Савва смотрел на художество сына и чувствовал, как душа его наполняется сладкой печальной любовью к этому малышу и его матери, своей жене, а потом тихо заплакал. Он проснулся, лицо его было мокрым, и Савва подумал, что никогда ему не вернуться в прежнюю жизнь, если такая в самом деле у него была, никогда не встретить жену и сына, являвшихся ему во сне.