- Извините за беспорядок, - равнодушно сказал он.  Неуклюже  двигаясь

за ней, добавил:

     - Выпьете? У меня нет стаканов,  но  вы  вполне  можете  глотнуть  из

бутылки. Ни у кого на корабле нет ничего заразного. -  Он  рассмеялся,  но

смех вышел неискренним. - Откуда здесь взяться микробам?

     Линдгрен присела на край кровати.

     - Нет, спасибо, - ответила она. - Я на дежурстве.

     - Я тоже по идее на дежурстве. Да.  -  Федоров  возвышался  над  ней,

согнувшись. - Я сообщил на мостик, что нездоров, и мне лучше отдохнуть.

     - Не следует ли вам показаться доктору Латвале?

     - Зачем? Физически я здоров. - Федоров  сделал  паузу.  -  Вы  пришли

удостовериться, что со мной.

     - Это входит в мою работу. Я уважаю ваше уединение.  Но  вы  один  из

ключевых людей.

     Федоров улыбнулся. Улыбка была такой же  вымученной,  как  предыдущий

смех.

     - Не беспокойтесь, - сказал он. -  Мозги  у  меня  в  порядке.  -  Он

потянулся к бутылке, но убрал руку.  -  Я  даже  не  намерен  напиться  до

беспамятства. Это всего лишь попытка... как там говорят американцы?.. Дать

по мозгам.

     - Давать по мозгам лучше в компании, - заявила Линдгрен. И добавила:

     - Я, пожалуй, выпью.

     Федоров передал ей бутылку и тоже сел на  кровать.  Линдгрен  подняла

бутылку:

     - Skal.

     Она проглотила немного, вернула бутылку Федорову.

     - Ваше здоровье, - сказал он по-русски.

     Некоторое  время  они  сидели  в   молчании.   Федоров   рассматривал

переборку. Наконец он пошевелился и произнес:

     - Ладно. Раз вам необходимо знать. Я бы не сказал никому  другому,  а

женщине и подавно. Но я кое-что  узнал  о  вас,  Ингрид...  дочь  Гуннара,

верно?

     - Да, Борис Ильич.

     Он ответил ей взглядом и более  искренней  улыбкой.  Линдгрен  сидела

расслабившись, ее гибкое тело в комбинезоне дышало теплом.

     - Я думаю... - он запнулся. - Я надеюсь, что вы поймете  меня,  и  не

станете пересказывать то, что от меня услышите.

     - Я обещаю молчать. Что до понимания, то я постараюсь.

     Он явно нервничал.

     - Видите ли, это очень личное,  -  сказал  он  медленно  и  не  очень

уверенно. - Хотя и не так уж важно. Я скоро с  этим  справлюсь.  Просто...

последняя полученная нами передача... меня расстроила.

     - Музыка?

     -  Да.  Музыка.  Соотношение  сигнала  к  шуму  слишком  низкое   для

телепередачи. Почти слишком низкое  для  звука.  Это  последняя  передача,

Ингрид, дочь Гуннара, пока мы не  достигнем  цели  и  не  начнем  получать

сообщения  от  следующего  поколения.  Несколько  минут,  то  угасая,   то

возобновляясь, едва слышная сквозь потрескивание звезд и космических лучей

- когда мы потеряли эту музыку, я понял, что больше мы ничего не услышим.