Она много размышляла и даже опубликовала под псевдонимом А.Э. Наржани работу «Рассмотрение анатомических причин женской фригидности», в которой пришла к выводу, что отсутствие оргазма у женщин вызвано неудачным расположением клитора по отношению к влагалищу. В этой научной статье, написанной на основе опроса двухсот женщин, она развивала идею, что клитор – главный орган сексуального наслаждения женщины, какой бы ни была чувствительность «влагалищных утолщений». Для женщины клитор, аналог пениса, при половом акте столь же необходим, как и пенис для мужчины. И она педантично описывала то, что называла «проточно-клиторальным диаметром», то есть область между клитором и мочеиспускательным протоком, размеры которой варьируются в зависимости от реальной анатомии, хотя анатомические атласы это игнорируют. А для нее существовала определенная связь между проточно-клиторальным диаметром и оргазмом. Более того, основной причиной фригидности она считала увеличенное расстояние между клитором и влагалищем.

Бабушка берегла ее как зеницу ока, но была строга. Говорила ей: «Тебе незачем быть смазливой, ты богата». Мари обожала своего отца, но тот большую часть времени отсутствовал из-за своих научных трудов.

Ею занимались многочисленные, слишком многочисленные воспитательницы и учителя: полная мадам Прувё, умевшая утешать ее в случае огорчения и которую она называла Пампусиком; Люси, которую уволили, как и Розу, когда Мари исполнилось шесть лет, из-за чего она очень горевала. История повторялась. А потом у нее появилась Мимó – уменьшительное от Мимоза – это прозвище Мари (маленькая Мими) дала ей «из-за цветочков мимозы в ее ласковых руках». Мимó заменяла ей мать, пока она была ребенком и подростком, и до самой своей смерти пеклась о ней не меньше родной матери. Когда она умерла на следующий день после объявления войны, это стало для Мари настоящей драмой. Она похоронила ее в Версале, рядом со своими родителями, дедушками и бабушками. Благодаря Мимó у нее было детство: та играла вместе с ней, нежила и называла ее «моя Штучка-Жужжучка», рассказывала ей, как была горничной на пассажирских судах, куда была вынуждена наняться, когда потеряла любимого мужа и обоих своих детей. Мимó так любила девочку, что даже сумела установить связь с ее умершей матерью, научив Мари молиться за нее каждый вечер, тайком от отца и бабушки, убежденных атеистов, никогда не водивших ее ни на кладбище, ни в церковь. Малышка всерьез думала, что Бабушка и Папа убили Мамочку, чтобы завладеть ее золотом. До двадцати двух лет, то есть до возраста, когда мать родила ее, Мари была убеждена, что тоже умрет от туберкулеза, как и она.

Во время приема у маркизы де Ганэ она встретила Аристида Бриана, человека, прославившего свое имя. Она называла его своей великой любовью. Ее связь с этим известным общественным деятелем, занятым сначала политикой, потом войной, которая тогда свирепствовала в Европе, была на первых порах платонической, почти отеческой с его стороны: он был старше ее на двадцать лет. С ним она познала тайную и наполненную угрызениями совести связь, с ее взлетами и падениями. Политик опасался слухов, а также принца Георга. Она же со своей стороны утверждала, что осознала дочерний характер своей любви к нему.