— Кто-нибудь из собственников судна, я полагаю, — сказал я.

— Разумеется, нет! — воскликнул судья. — Собственники в Лондоне ничего не знают о контрабандной торговле опиумом между Гонконгом и Сан-Франциско. Я думаю, они последние узнали бы об этом — в случае захвата судна. Нет, я думал о капитане. Но где бы он мог взять деньги, — после всего случившегося, затратив такую сумму на покупку товара в Китае? Разве что он действует по поручению кого-нибудь во Фриско ; но в таком случае, — и тут мы опять попадаем в заколдованный круг, — Беллэрс не мог бы быть выбран поверенным.

— Я, кажется, с уверенностью могу сказать, что это не капитан, — заметил я, — так как он и Беллэрс не знакомы друг с другом.

— Ведь это капитан был, с красным лицом и шелковым платком? Мне казалось, что он следил за Беллэрсом с величайшим интересом, — возразил мистер Морган.

— Совершенно верно, — сказал я. — Трент глубоко заинтересован в деле; он, по-видимому, знает Беллэрса, и, без сомнения знал, зачем он там находится; но я готов отдать руку на отсечение, что Беллэрс не знает Трента.

— Другая странность, — заметил судья. — Ну, мы славно провели утро. Но послушайтесь совета старого законника и отправляйтесь к Мидуэй-Айленд как можно скорее. Тут замешаны большие деньги, а Беллэрс и К® не такие люди, чтобы останавливаться перед пустяками.

С этим напутствием судья Морган пожал мне руку и направился по Монгомери-стрит, а я вошел в «Западный Отель», у подъезда которого кончился наш разговор. Здесь меня хорошо знали, и услыхав, что я жду Пинкертона завтракать, пригласили в буфет. Сидя в укромном уголке, я начал понемногу оправляться после бурных впечатлений, когда поспешно вошел и, обменявшись несколькими словами с прислугой, направился к телефону не кто иной, как мистер Генри Беллэрс собственной персоной! Назовите это как угодно, но, повинуясь непреодолимому побуждению, я встал и поместился у него за спиной. Некоторым извинением может служить то, что я часто практиковал эту форму подслушивания с незнакомцами шутки ради. Право, вряд ли что-нибудь может хуже рекомендовать человека, как подобное подслушивание.

— Центральная, — сказал адвокат, — 2241 и 584 В — кто говорит? — Хорошо. — Мистер Беллэрс. — «Западный Отель». — Проволоки попортились в другом месте. — Да, минуты три. — Да.— Да. — Вашу цифру, к сожалению. — Нет. — Не был уполномочен. — Ни более ни менее. — Имею основание предполагать это. — О, Пинкертон, Монтана-Блок. — Да.— Да. — Очень хорошо, сэр. — Как вам угодно, сэр. — Разъедините 584 В.

Беллэрс повернулся уходить; увидев меня, он поднял руки и скорчился, точно ожидал нападения.

— О, это вы! — воскликнул он; а затем, немного оправившись, прибавил, — компаньон мистера Пинкертона, если не ошибаюсь? Рад видеть вас, сэр, и поздравить вас с успехом.

С этими слевами он ушел, отвешивая низкие поклоны.

Тут мною овладело нелепое настроение. Очевидно, Беллэрс переговаривался со своим принципалом; я знал если не имя, то цифру. Что если я позвоню?.. Наверное, он лично вернется к телефону. Почему бы мне не побеседовать с этим таинственным лицом и не подурачиться. Я дал сигнал.

— Центральная, — сказал я — соедините опять 2241 и 584 В.

Призрак на центральной станции повторил цифры; затем последовала пауза, а затем: «Два два четыре один, — произнес какой-то тонкий голос, голос с английским акцентом, без сомнения, голос джентльмена.