- Я обещал открыть тебе тайну "Нереиды", ну что ж, я ее открою, - Гюн зло и торжествующе улыбнулся. - Это ты убил их всех.

Вер недоуменно смотрел на бывшего покровителя. Смысл сказанного не доходил до него.

- Ты убил их. Ты! И трусливо забыл об этом. Но я - твой гений, я все помню.

- Так расскажи, что произошло на самом деле!

- Ты их убил, убил, убил! - как ребенок дразнилку выкрикивал Гюн.

Гений расхохотался и кинулся бежать, зная, что Вер его не догонит.

- Это ложь... - прошептал Вер.

Да, он убил Варрона на арене, убил незнакомого парня в драке на улице, убил, чтобы узнать, что такое убийство. Но тогда, ребенком, он не мог разом убить пятьсот человек. Безумие... ложь... Ложь... Безумие...

Но все же Вер чувствовал, что в словах гения была доля правды... Неужели? Нет, не может быть... Незнание делало Вера беспомощным. Он должен узнать истину, или сойдет с ума.

"Убил! Убил!" - это слово жалило осой, от него не спастись, не увернуться. Вер забыл обо всем, даже о боли в боку. Опомнился лишь, когда увидел Корнелия Икела. Вер остановился, отпрянул назад. Икел в Риме! Человек, который пытался убить Элия и... Юний Вер всмотрелся. Нет, это не бывший префект претория. Это кто-то, очень похожий. Несомненно, перед ним был гений Икела. Вер стоял, опираясь на суковатую палку, и тяжело дышал.

Гений Икела! Вот кто должен знать тайну "Нереиды"!

Гений Икела (Гик, надо полагать) его не замечал - зачем гению обращать внимание на больного оборванца? Гик задержался у лотка, перелистнул номер "Акты диурны", купил и двинулся по улице быстрым шагом. Вер заковылял следом, кусая губы и обливаясь потом. Но несмотря на все усилия, отставал все больше и больше.

Он с тоскою понял, что вот-вот потеряет Гика из виду, когда из-под арки выскочили двое. Один огрел гения дубиной по голове. Второй тоже ударил (кулаком или ножом - с такого расстояния Вер не мог разглядеть), подхватил обмякшее тело и потащил под арку. Вер кинулся бежать, позабыв, что бежать не может. Споткнулся, ударился больным боком о базу статуи и ослеп от боли. Очнулся уже на мостовой, привалившись спиною к граниту. Подле него на корточках сидел юноша лет шестнадцати. А немолодая женщина поливала голову Вера водой из пластиковой бутылки.

- Ты болен, доминус, - вздохнула женщина. - Я вызвала "скорую".

- Не надо.- Оттолкнувшись от мостовой. Вер поднялся рывком.

Неловкое движение вызвало новый взрыв боли, но Вер превозмог, до крови закусив губу. Несколько мгновений он стоял, широко расставив ноги и пьяно пошатываясь. Боль накатывала, как волны морского прилива, норовя утопить. Но Вер устоял, взял из рук юноши шляпу, нахлобучил на самые глаза и двинулся дальше. Юноша пошел следом. Вер обернулся и махнул в его сторону палкой.

- Пошел вон!

Тогда юноша наконец отстал. Вер озирался по сторонам, боясь, что может не узнать арку, под которую двое затащили Гика. Но узнал легко. Ибо след был материален. Капли крови рдели на мостовой. Пурпурная частая дорожка вела в глубь двора. А рядом с пурпурными в мостовую вплавились сверкающие белые капли. Вер завернул во двор. Гик лежал возле мраморного фонтана, неестественно вытянувшись и выбросив вперед руку, будто хотел взлететь по старой памяти, но не взлетел, а рухнул на камни уже навсегда. Двое убийц склонились над ним. Один зачем-то тряс неподвижное тело, а второй ножом пытался соскрести с камней платиновые брызги.

- Что-то не так, я говорил, не получится, - бормотал человек с ножом.

- Не получилось, - подтвердил второй и пнул неподвижное тело.

И тут убийца заметил Вера. Выставив руку с ножом, парень двинулся на бывшего гладиатора. Он был почти мальчишкой, на верхней губе слабо пробивался пушок. Губа была короткой и не могла прикрыть сильно выдававшиеся вперед зубы. Вылитый заяц. И глаза тоже заячьи, бесцветные, косо прорезанные.

- Что тебе надо, дяденька.