— Спокойно, — сказал отец. — Это пустяки, самое неприятное будет сейчас.

Он достал одноразовый шприц и стал его распечатывать.

— Что это? — пролепетал пленник. — Зачем?

— Противостолбнячный укол, — сурово ответил отец. — Неизвестно, какую грязь занесло в вашу ранку и с наконечника стрелы, и с вашей одежды… и когда вы снег прикладывали. А такими вещами не шутят!

Он так быстро и ловко сделал нашему пленнику укол, что тот испуганно вскрикнул лишь задним числом — и скорей от испуга, чем от боли.

— А теперь, — сказал отец, — согласно Женевской конвенции мы будем пленных кормить. А заодно и сами подзаправимся. Я вас развяжу, но смотрите, ни-ни, ни единого лишнего движения! Григорий, сядь так, чтобы ружья были позади тебя и мимо тебя никто не мог до них дотянуться. А вы, — обратился он к пленнику, — сядете между мной и Сергеем и за ужином расскажете нам все, подробно и без утайки!

— Да я только с радостью!.. — возопил тот.

— Вот и хорошо, — сказал отец. — Ребята, расстегивайте баул и накрывайте на стол!

Мы живо взялись за дело и стали расставлять на столе одноразовые тарелки, вилки и ложки, бутыли с клюквенным морсом и с напитками покрепче для взрослых, заранее нарезанную на ломтики и завернутую в фольгу кабанью ветчину, тушеного гуся с картошкой в трехлитровой стеклянной банке — надо было только вытряхнуть жаркое из банки в котелок и в две секунды подогреть на плите — соленые огурцы и помидоры, банку со сметаной и банку с домашним маслом и много всякого разного… Отец любил основательность во всем. Мы старались ни секунды не_ терять, так нам хотелось поскорее услышать рассказ нашего пленника. Мы не сомневались, что рассказ этот должен быть очень интересным.

И мы не обманулись в своих ожиданиях.

Глава двенадцатая. Чудеса продолжаются

Здесь мне хочется перепрыгнуть на два дня вперед. Дело в том, что нам пришлось подробно пересказывать весь рассказ пленника отцу Василию, а потом услышать от отца Василия несколько очень ценных объяснений и добавлений. Вот я и не хочу, условно говоря, разрываться на части. Ну не рассказывать обо всем сначала вам, а потом отцу Василию, а как бы пригласить вас присоединиться к нам в его доме, чтобы вы все услышали одновременно с ним и могли свежим глазом увидеть его реакции.

Мы рассказывали отцу Василию о наших приключениях немного наперебой, но я уберу все лишние охи и ахи и выровняю все шероховатости, которые у нас встречались. Сделаю вид, будто мы рассказывали гладко, плавно и логично, от и до. А то, что в жизни это было не совсем так, вы мне простите. Ведь вам же легче будет читать.

В общем, мы сидели в трапезной при церкви отца Василия — то есть не совсем в трапезной, а в его личном кабинетике при ней — и рассказывали.

— Значит, так, — рассказывали мы. — Этот Ипатьев Ярослав Филаретович оказался учителем физики, преподававшим как раз в той школе, где учился внук Никитишны. Как выяснилось, парня зовут Лешка Хлебников. Похоже, Ипатьев был одним из тех, кого отец называет «тихими городскими сумасшедшими». И сумасшествие которых иногда прорывается наружу. В общем, он давно увлекался проблемой внеземных цивилизаций и отчаянно верил в их существование. Даже писал статейки про НЛО и прочие чудеса космоса в областное издание по этим проблемам — в эту самую «Третью реальность» или как оно там называется? Про крест он слышал уже давно, хотя у него все время не складывалось добраться на остров Буян и поглядеть крест воочию, но он все равно был уверен, что этот крест — след внеземной цивилизации и скорей всего радиомаяк.