Молчание воцарилось в комнате. Темнота затопила ее. Где-то внизу в отдалении пробили часы.

— Да, я его незаконная дочь! — повторила Рейчел.

Внезапно вся история приобрела совершенно другой смысл. Версия Холли рассыпалась. Так вмиг может распуститься все вязанье, если упустишь одну петлю. Холли нужно было начинать все сначала.

— Тогда, значит, вы сестра Джастина?

— Сводная сестра.

— Младшая?

— Да, я на четыре года младше. У мамы была любовная связь с моим отцом, с мистером Мейсоном, когда он еще был женат на матери Джастина. Мама стала работать у него, когда он только что обосновался в Шеффилде, только начал создавать себе имя. Иногда они допоздна засиживались в офисе, готовя вместе утренний выпуск — так часто бывает. Мама никогда не встречала такого человека, как он… Она влюбилась в него. Ради него она готова была пойти на край света!

— А мистер Мейсон? — прошептала в темноте Холли, захваченная этой историей.

— Я думаю, он тоже любил ее.

— Тогда почему?..

— Он был женат. Он говорил, что ему нужно время, чтобы принять решение. У него был сын. Мама ждала полгода, может быть, год. Потом, когда уже была беременна мною, она уехала. Оставила работу, не предупредив его, — просто уехала, и все. И так и не рассказала ему обо мне. Через какое-то время она нашла работу в Лондоне. Мы переезжали с одной квартиры на другую, кое-как ей удавалось сводить концы с концами.

— Она никогда не просила у него денег?

Рейчел покачала головой. Ее пальцы, сжимавшие плечо Холли, ослабли.

— Она была слишком гордой для этого. Со временем, когда она начала писать очерки для дорогих иллюстрированных журналов, дела у нее пошли на лад. У меня было счастливое детство, просто замечательное. Мама обращалась со мной как с равной. Я встречалась с интересными людьми — журналистами, знаменитыми писателями, артистами. А потом она заболела. Рак. Я тогда училась в последнем классе школы. В конце концов, она написала отцу, рассказала ему, что у него есть дочь, то есть я, — голос Рейчел стал почти неслышным.

— И как он поступил?

— Он приехал навестить нас. Мама, как я сказала, уже была тяжело больна. Он спрашивал ее, почему она не давала о себе знать все эти годы. Даже после того как, вероятно, узнала, что его жена умерла. Мама ему тогда ответила только, что он никогда не сможет этого понять. Он сказал, что постарается загладить свою вину. Но было уже слишком поздно, — Рейчел снова заплакала. — Он все равно стремился загладить свою вину… Но мама умерла. А я сказала, что согласна переехать к нему в дом и буду у него работать, но не как дочь. Потому что так хотела бы моя мама. Я обещала приехать при условии, что тайна не будет раскрыта. Он дал слово. Он все был готов сделать, лишь бы расплатиться за прошлую вину.

— Как вы к нему относитесь?

Теперь они стояли рядом у окна, глядя в ночь.

— Он мой отец. И я люблю его.

— А Джастин?

— Он меня ненавидит. Говорит, что раскроет нашу тайну, грозит, что продемонстрирует всему миру, в какой лжи прожил жизнь его всеми уважаемый отец. Всякий раз, когда отец пытается умерить расходы Джастина, как-то призвать его к порядку, он шантажирует его этой тайной. К тому же отец старается уберечь меня от скандала, хотя мне совершенно безразлично, что скажут другие об этой истории! Меня это абсолютно не волнует.

— Но сам он скандала боится?

— Он — да. Все его благополучие зависит от его репутации. Он бы не перенес, если бы его обман раскрылся. И в этом его слабость. Эдвард Мейсон, оплот респектабельности — в этом его сила и его слабость.