— И в честь вашего выигрыша, — добавила я.

— Об этом можно и не говорить. — Пан Коленка махнул рукой. — Сам не знаю, что буду делать с такой кучей денег.

— Вам не стоит беспокоиться об этом, — утешила я его. — Ваша жена, наверно, что-нибудь придумает.

— Конечно, конечно, — согласился он. — Теперь она будет знать, что с ними делать, а раньше сердилась, когда я заполнял билеты.

— А как идет следствие? — поинтересовалась я.

— Я как раз иду в милицию для последнего разговора. Надеюсь, что сегодня после полудня я смогу вам все объяснить.

Мы с трудом дождались назначенного часа и тут же бегом помчались на Пасечную. Интересно, что стена, развалины, башня выглядели уже не так таинственно, как за неделю до этого. Что-то в них изменилось, что-то безвозвратно ушло. Не хватало, быть может, калеки на инвалидной коляске, пани Моники — умелой актрисы, хотя она никогда и не выступала на театральных подмостках, и элегантного Франта с незажженной трубкой в зубах. После их внезапного бегства исчезли, пожалуй, из этих обветшавших стен все привидения и духи, и остались только сами стены.

И пан Коленка, хотя и выиграл полмиллиона, остался добродушным паном Коленкой, так как, открывая на наш стук двери, он обрадовано закричал:

— Как хорошо, что вы пришли, мои милые! Как раз бобы уже почти готовы. — И, обращаясь ко мне, добавил: — Наконец могу пригласить тебя на бобы, которые тебе тогда не пришлось попробовать.

Мацек подтолкнул меня локтем в бок.

— Ничего себе пиршество!

Но Мацек, как обычно, ошибался. Войдя, мы увидели богато накрытый стол, на котором было все, чего могла пожелать душа: шоколадный торт, черносмородиновое желе, великолепные вафельные трубочки с кремом, превосходные фирменные шоколадки от Ведла, земляника со сметаной, а на электроплитке варилось просто фантастически ароматное какао. Настоящий пир!

Сознаюсь все-таки, что больше всего я радовалась бобам, зная, что пан Коленка готовил их специально для меня.

Ситуация выглядела довольно смешно: пан Коленка готовил бобы, на столе нас дали всевозможные лакомства, а мы сгорали от любопытства — не терпелось узнать, что показало расследование… Никто из нас двоих не отваживался прямо спросить об этом. Наконец, я не выдержала:

— Интересно, что же выяснилось на следствии?

Приподняв крышку, пан Коленка заглянул в кастрюлю с бобами.

— Кажется, доходят… почти готовы…

— Замечательно, но кем, например, был тот «швед», который разговаривал по-немецки?

Пан Коленка помешал бобы ложкой.

— Через минуту будут готовы.

— Чудесно, я обожаю бобы, но умираю от любопытства: поймали или не поймали Франта?

Виолончелист потянулся за солонкой.

— Нужно еще чуть-чуть подсолить.

И тогда Мацек, не выдержав, бесцеремонно выпалил:

— Бобы бобами, а мы ждем результатов следствия!

— Это вас очень интересует? — спросил пан Коленка.

— Еще как! — крикнули мы оба, словно по команде. — Просто не можем дождаться.

Наш миллионер, а точнее полумиллионер, лукаво прищурил глаз:

— Необыкновенно интересное дело.

— Само собой! — обрадовано согласилась я.

— Интересное и поучительное. — Он взглянул на меня. — А, кстати, ты тут основательно напутала, Девятка, основательно напутала.

— Совсем не собиралась ничего путать, хотела только помочь вам найти шляпу.

— Верю, что хотела мне помочь… — Виолончелист вдруг чистосердечно, от души рассмеялся.