– Спасибо ему большое!

– Это он посоветовал мне поговорить с тобой. Он утверждает, что только ты можешь соперничать с «Бельфегором».

Комплимент, казалось, не произвел на Бранкара особого впечатления.

– Он так сказал? – переспросил он.

– Да, так и сказал.

Хотя существование «Бельфегора» и было «военной тайной», которая усиленно охранялась с помощью многочисленных бюрократических процедур, все работники архивов и информационных служб разведывательных управлений прекрасно знали об этом легендарном «устройстве для мониторинга и анализа информации».

Комплимент Дюрозье должен был вызвать расположение работника архива. Преимущество Бранкара над компьютером состояло в эмоциональной составляющей его памяти. За несколько секунд «Бельфегор» мог классифицировать и сравнить миллионы единиц информации, Бранкар же мог сказать, при каких обстоятельствах эти записи были сделаны, из каких источников взяты сведения, а также каковы тайные побуждения составителей.

Бранкар был доверенным лицом сотрудников, составлявших донесения и делавших записи. В эпоху, когда сотрудники разведки привычно полагались на информацию, почерпнутую из личных дел и баз данных, никому, кроме Морвана, уже не приходило в голову покуситься на сокровища, хранившиеся в памяти Бранкара.

– Ну что, тебя интересует Клеман‑Амруш и его «Стихи»?

– Да, совершенно верно.

Бранкар кивнул и набрал несколько слов на клавиатуре компьютера. На экране сразу появилось дело Клеман‑Амруша.

– Твой писатель перестал быть платным информатором в сентябре две тысячи первого.

Дюрозье потребовалось несколько секунд, чтобы переварить сказанное Бранкаром. До этого момента Клеман‑Амруш был для него только потенциальной жертвой террористов, человеком, принадлежащим к миру науки. Ему и в голову не могло прийти, что Клеман‑Амруш связан с одной из разведывательных служб.

– Ты хочешь сказать, что Клеман‑Амруш был одним из ваших информаторов? – переспросил он, не веря своим ушам.

– Ну да.

– Да как это может быть?

Бранкар провел пальцем по распечатке донесений, где попадалось имя Клеман‑Амруша.

– Вот смотри, если за номером записи следует буква «К», то речь идет об одном из наших контактов. Начиная с сентября две тысячи первого года в относящихся к нему записях больше нет буквы «К». Это означает, что он более не числится информатором.

– Но это невероятно! Этот человек – один из крупнейших специалистов по радикальному исламизму, и как раз после терактов Аль‑Каиды в Нью‑Йорке и Вашингтоне его услугами перестают пользоваться!

Наивность Дюрозье удивила Бранкара.

– Да ты ничего не понимаешь. В сентябре две тысячи первого произошел скандал, связанный с фальшивыми мемуарами Камиллы Паркер‑Боулз, новой супруги принца Уэльского.

– Да, что‑то припоминаю.

– «Фигаро» опубликовал отрывки. Англичане бурно протестовали, утверждая, что это фальшивка. Было расследование, и выяснилось, что газете удалось достать гранки благодаря одному типу из Управления общей разведки, который получил их в издательстве.

– Ну и что?

– А то, что нам запретили иметь платных информаторов в издательствах. Вышел циркуляр за подписью министра. Я сам его и написал.

– Я пока не вижу никакой связи с Клеман‑Амрушем.

– Клеман‑Амруш – писатель, и он связан контрактными обязательствами с издательством «Галуа».

Дюрозье указал на экран компьютера и, пораженный бюрократическим идиотизмом, заметил:

– Однако я вижу, что и после одиннадцатого сентября есть несколько записей, помеченных его именем.