- Ты должен поговорить с этим человеком, - сказала она, подавая Конану завтрак. Он посмотрел на нее вопросительно. Она жалобно показала рукой в сторону кухни. - Ну с этим человеком, с Фабио! Он угрожал мне... он говорил о розгах! Скажи ему, что я...

    Конан поковырял ложкой в тарелке. Такое или что-нибудь в том же роде люди его отряда ели два раза в день - утром или вечером.

    - Ты работаешь на кухне, - возразил он. - Это вотчина Фабио. Если бы какая-нибудь королева мыла у него котлы и делала бы это не совсем тщательно, то и она, без сомнения, отведала бы у него прута. Лучше скорее научись делать свою работу как следует, как он требует.

    Возмущенная Юлия пробормотала что-то нечленораздельное, и Махаон развеселился.

    - Ты слишком задираешь нос, девочка, - хмыкнул ветеран со шрамами на лице. - Притом ты довольно упитанная для того, чтобы работать.

    Он щипнул ее, как бы подтверждая свое заявление. Вскрикнув, Юлия отскочила. Она схватила тарелку Конана и опорожнила ее, метя Махаону в голову. Нарус так хохотал, что подавился и принялся отчаянно кашлять.

    - Дуреха! - проворчал Конан. - Я есть хочу! Принеси мне новую порцию и шевелись побыстрее!

    - Сам принеси, - фыркнула в ответ Юлия, - или голодай, коли садишься за стол с такими, как этот.

    Она резко повернулась и удалилась на кухню. Ошеломленный Махаон вылавливал из волос большие куски мяса и овощей.

    - Я бы с огромным удовольствием сам выдрал эту девку! Воображает о себе невесть что...

    - Будь немного терпеливей, - посоветовал ему Конан. - Скоро она всему научится, хочет она того или нет. Она привыкла к более комфортабельной жизни, чем та, которую она вынуждена была вести сейчас.

    - Я ее быстро успокою, - сказал Махаон. - Но ставлю палец, что в конце концов она будет принадлежать тебе, киммериец.

    Конан покачал головой.

    - Она не будет принадлежать ни мне, ни тебе, если сама этого не захочет. В городе достаточно потаскушек, если ты уж так интересуешься бабами.

    Оба собеседника Конана в изумлении уставились на него, но тем не менее кивнули, и он был этим удовлетворен. Они могут думать, что он хочет приберечь эту девушку для себя, и удивляться, зачем делать из этого тайну, но в любом случае это удержит их от чрезмерных требований. Они наверняка расскажут о своих соображениях другим солдатам отряда, и это тоже удержит их на расстоянии от девчонки. Он спрашивал себя, почему бы ему и в самом деле не прибрать эту девушку к рукам? Вероятно, его решение как-то связано с Карелой. Ему было трудно думать о других женщинах, когда огненная рыжеволосая дикарка была так близко. При этом Карела приносила ему неприятностей в десять раз больше, чем Юлия могла бы только придумать. И Карела всегда пыталась действовать так, чтобы слово у нее не расходилось с делом. Если бы он не нашел способа остановить ее, она давно всадила бы ему нож в ребра. А еще хуже, что она мстительна, как стигиец. Было бы очень похоже на нее, если бы она уничтожила весь Вольный Отряд ради того, чтобы прикончить Конана - если только она найдет способ сделать это.

    - До кого-нибудь из вас доходили слухи о разбойнице, орудующей в этих краях? - спросил он с деланным равнодушием.

    - Мне нужно смыть эту дрянь с башки, - проворчал Махаон, вытаскивая кусок мяса из волос и отправляя его в рот. - Женщины не созданы для того, чтобы разбойничать. Я ни об одной такой не слышал.

    - Я тоже, - вставил Нарус. - Женщины не годятся для рисковой жизни. Кроме, быть может, рыжей шлюхи, с которой мы столкнулись в Немедии. Она говорила, будто она разбойница. Но я, во всяком случае, еще никогда о ней не слышал.