– Ну, это понятно, – кивнул Чик. – А вон то видение, где битва была, ты зачем на меня наслал? Какое отношение к промашке моей?

– А ты сам догадайся! И впрямь, что ль, так сложно?! – спросил колдун, но, не получив ответа, не стал времени даром терять и приоткрыл завесу тайны. – Когда золото не по рукам ходит, а по сундукам у богатеев отлеживается, жизнь хуже во сто крат, а люди другими становятся. Ради звона монет забывают люди о назначении своем, о том, что нужно им в жизни делать! Они хитрят, воруют, обманывают и гадости творят, лишь бы побольше деньжат в кошель стеклось… Кузнецы уже не постигают таинства металла и не стремятся сделать прочных доспехов. Некому за усердную работу достойно заплатить, поэтому и делают все на скорую руку да из материалов попроще, то есть что подешевше… А если мастер плохонькие кольчужки всю жизнь кует, то ему наследнику и передать-то нечего! Уйдут многие таинства ремесел из жизни людей, главные секреты будут утеряны… Да и дружину княжескую, что ты в самом конце сна видел, отнюдь не мастер меча обучал, а пройдоха – купеческий сыночек, сначала барскую грамоту с чином дружинника, а затем и пост воеводы по случаю прикупивший. Откуда ратному умению у воинов взяться, если старший над ними сам о боях да сражениях лишь из баек кабацких слыхивал?! Ну что, понял, наконец, каких ты бед натворил, чары волшебные в плохие руки отдав?! Ведь жадность Налимыча границ знать не будет, он поначалу деревню свою оберет, а затем и все княжество!

– Ну, прям! Во всем, значица, я, непутевый, виноват! – возмутился воришка. – Коли о беде нависшей знаешь, так что ж ты стяжателя не убьешь иль сундук заклинанием вновь не закроешь?!

– Сказать просто, сделать труднее, – покачал головою ведун. – Убить Налимыча я не могу, но о причине не поведаю. Да и чего изменится от смерти его? Был бы сундук волшебный, а алчущий злата возле него всегда найдется! Если же сундучок сейчас уничтожить, к примеру топором разрубить, то неизвестно, что выйдет, как чары развеются и какой вред кому причинят. Есть лишь один способ беду отвратить! Тебе замок запереть снова нужно. Кто сундук открыл, только тот его закрыть в состоянии, таковы уж чары наложенные, и не мне их менять.

– Так что же выходит?! – возмутился Чик и с пенька вскочить попытался, да только ветки, вдруг из трухлявого дерева выползшие, мигом его повязали. – Вы, господа колдуны, напортачили, а мне, силы богатырской не имеющему и в чарах не сведущему, все, значица, исправить положено?! Ишь ты, нашли козла отпущения! Ваша в том промашка, ваш недосмотр, что злой человек до вещицы волшебной добраться смог! Я вам не конюх, чтобы навоз чужой подбирать!

Послушал чародей лесной речь пылкую, а затем улыбнулся да щелкнул три раза пальцами. Вмиг к костру вся до единого волчья стая сбежалась и пенек окружила. Притих воришка. От такого довода в споре не только замолчать не грешно, но и портки нечаянно попортить можно.

– Что ж замолчал? – улыбнулся житель лесной. – Прав или не прав, сколь велика вина твоя и в чем кроется наша… Это мы сейчас выяснять не будем! Сила за мной, а значит, исполнишь мой наказ! Даю тебе три дня и две ночи! Поступай как хочешь, а только сундук за то время запри! Ослушаешься воли моей, волки тебя растерзают! А если сбежать попытаешься или, что хуже, с Налимычем в сговор вступишь, тогда участи твоей даже зайчонок, клыкастыми помощниками моими вчера в клочья разодранный, не позавидовал бы! Найду я способ муки тебе причинить, и телесные, и душевные! Сделаю так, что страдать долго будешь и в мольбах ко мне взывать, о смерти прося! Уразумел, воришка никчемный, что не след мне перечить?!

– Уразумел, – прошептал Чик, с опаской на голодных волков косясь… – Да только как же я?…

– А это уж не моя забота! – перебил его колдун, слова паренька как будто наперед зная.