Роли были распределены. Задания получены. Репортеры разошлись. Сэлли осталась.

– Что? – спросил Мэлик.

Она встала, закрыла дверь и произнесла:

– Еще немного, и мы упустим шанс.

– Какой шанс?

– На эксклюзивный материал.

– Выкладывай.

– Сам подумай, зачем Эмброузу публично заявлять, что через три дня у них будет подозреваемый?

Мэлик повернул стул, сел на него верхом, положив руки на спинку, и ответил:

– Потому что он слишком давно занимается этим делом – ожидания завышенные. Кроме того, логично предположить, что этого парня и раньше арестовывали по подозрению в совершении уголовных преступлений и что образец его ДНК есть у них в базе данных.

– Нет, – сказала Барвик. – Он решился на такое заявление потому, что подозреваемый у них уже есть, и им осталось только дождаться результатов анализа ДНК, чтобы убедиться, что это он.

Мэлик все понял:

– Тот тип, который за тобой следил.

– Вот именно!

– Это поспешный вывод. На Эмброуза давят, требуют назвать подозреваемого. После такого заявления его на пару дней оставят в покое, а наседать будут на команду детективов, его подчиненных. Обычные политические игры. Эмброуз поставил на то, что этот мерзавец окажется в их базе данных, вот и все.

Сэлли запустила руку в волосы и нетерпеливо произнесла:

– Стивен, хочешь, я скажу тебе, как все будет? В пятницу или, может, в четверг – вряд ли полиция допустит, чтобы о таком выдающемся успехе написали всего лишь в субботних газетах, – они заявят, что подозреваемым в недавнем убийстве является Сэм Койн. Они не станут упоминать маньяка из Уикер‑парка, но всем и так будет ясно, что речь идет именно о нем, поскольку полиция обычно не устраивает пресс‑конференции по поводу убийства проституток. Если он не успел бежать из страны, его задержат, но обвинений не предъявят, поскольку в их базе данных нет ДНК Койна. Его ни разу в жизни не арестовывали. Я проверяла. Они возьмут кровь Койна на анализ и, когда его ДНК совпадет с ДНК убийцы, попытаются установить его причастность к остальным убийствам.

– Может, и так.

– Но мы‑то уже сейчас знаем, что это Койн. И мы – единственные, кто это знает. Надо дать статью в завтрашний номер. А иначе, если мы дождемся заявления полиции, «Трибьюн» достанется всего лишь роль подпевалы в общем хоре.

Несколько недель назад Мэлик изменил свое мнение о Сэлли Барвик и понял, что она может стать не просто хорошим, а отличным журналистом. Теперь он вновь пересматривал свою позицию. Сэлли могла стать великим журналистом. Великий журналист всегда решителен и честолюбив, всегда готов на отчаянный риск. Сэлли обладала этими качествами, а он нет. Именно поэтому сам Мэлик был всего лишь неплохим журналистом и со дня на день ждал, что его вытряхнут из редакторского кресла.

– Допустим, я дам согласие напечатать твой материал. О чем он будет?

– О том, что журналисты «Трибьюн» вели собственное расследование по делу маньяка из Уикер‑парка, в ходе которого вышли на Сэма Койна. Что анализ его поведения в игре позволил обнаружить сходство между реальными и виртуальными убийствами. Что источник в полиции подтвердил: с некоторых пор Койн фигурирует в списке подозреваемых, и, когда они получат результаты анализа ДНК, версия о причастности Койна, по всей вероятности, подтвердится.

– Ты же вроде сказала, что у них нет ДНК Койна.

Она пожала плечами:

– Они вызовут его повесткой в суд, потребуют сдать кровь на анализ.