2

Вот уже третий день Микки Фэннинг проводил большую часть времени на сиденье своего автомобиля – это была допотопная, двадцатилетней давности, модель «олдсмобиля», «катлас‑суприм», – наблюдая за дверьми «Клиники Новых Технологий Оплодотворения». Каждое утро он приезжал сюда в семь и занимал самую выгодную позицию – на противоположной от клиники стороне улицы, не точно напротив, а немного наискосок. Сегодня он припарковался, освободился от потрепанного ремня безопасности и быстро скользнул на пассажирскую сторону. Накануне вечером ему пришло в голову: если не сидеть за рулем, будешь меньше бросаться в глаза.

Ровно в одиннадцать утра по его старым часам, которые он проверял и подводил каждый раз, когда по радио передавали время и ситуацию на дорогах, он вернулся за руль, отъехал и долго кружил по кварталу, пока не нашел новую наблюдательную позицию, чуть менее удачную, но все же вполне сносную. В три часа дня он сделал это еще раз и остановился еще дальше от клиники. Он отправится к себе в мотель только тогда, когда из здания выйдет последний врач и запрет за собой дверь.

Точное время прихода и ухода докторов он записывал в специальный блокнотик в твердом переплете. Обложку он разукрасил синей шариковой ручкой: нарисовал кресты, написал печатными буквами по верхнему краю блокнота «ИИСУС», а сверху вниз по левому – «СПРАВЕДЛИВЫЙ»; начальные буквы – «И» и «С» – были затейливо украшены.

Самые умные из его друзей прозвали его Педант – это случилось в те времена, когда у него еще были умные друзья. После того как Микки исполнилось девятнадцать, он стал с подозрением относиться к умным людям. Если человек умный, ему и до интеллектуала недалеко, а ведь именно интеллектуалы – хотя и не они одни – повинны в том, что человечество катится прямиком в ад. Быстрее всех там окажутся арабы, потом китайцы – потому что безбожники, затем в преисподнюю провалится Индия – потому что ее населяют язычники, ну а следом, возможно, Соединенные Штаты, начиная с Тихоокеанского побережья (хотя, надо признать, что и в самом сердце его страны люди погрязли в грехе – еще немного, и он откроет всем глаза на эту истину). Он был убежден: интеллектуалы не верят в существование добра и зла. Микки Педант, напротив, не верил ни во что, кроме этого. Причем он веровал в добро и зло не только в практическом смысле, применительно к человеческим поступкам, а в Добро и Зло, что существуют от начала времен (и будут существовать во веки веков, аминь). Господь ведь не случайно выбрал, чему считаться добром, а чему злом; Господь есть живое воплощение добра и истины. Так и только так можно понять Иисуса, изрекшего: «Никто не благ, как только один Бог». Владыка наш не придумал добродетель – вся сущность Его из добродетели слагается. И если когда‑нибудь его, Микки, станут судить по закону человеческому и призовут к ответу за то, что он совершил и совершит в самом ближайшем будущем, он спокойно протянет им в ответ свой четырехсотстраничный манифест, который объясняет и эту, и другие истины. Немногим суждено будет его понять, и лишь у тех немногих будет шанс – всего только шанс! – пройти сквозь узенькие, как игольное ушко, врата Царства Владыки нашего.

Тут из‑за тонированных дверей показалась пара. Мужчина был старше женщины; они шли, держась за руки. Она была молода и стройна, от нее веяло здоровьем и красотой. Он проводил ее глазами и почувствовал возбуждение. Он смутился и стал нашептывать молитву, но вызубренные слова слетали с его губ, минуя сознание. Микки Педант не считал, что секс греховен сам по себе (и уж конечно, естественное произведение на свет потомства куда лучше извращений, практиковавшихся в этой клинике, где воспроизводят себе подобных). Однако он был уверен: раз он так внезапно возжелал эту женщину, значит, она пребывает во власти сатаны.