– Слушаю.

– Здравствуйте. Вы Рикки?

– Рик, – поправил он.

– Ну конечно. Рик. Прошу прощения. Меня зовут Фил Канелла. Я репортер «Майами Геральд». Пишу статью о Джимми Спирсе. Слышал, вы вместе росли.

– Ну да, – сказал Вайс. Он прижался носом к сетке и пристально глянул на Фила. – Да, я знаю Джимми. А вам‑то что надо знать? – Он явно был человеком подозрительным.

– Вы позволите мне войти?

Рикки толкнул дверь, и Канелла прошел мимо него вовнутрь. Он рос в городе и никогда раньше не бывал в доме на колесах. Этот оказался приличнее, чем он ожидал, и просторнее. Слева располагалась кухня. Там висела пара шкафчиков, совсем крошечных, но все столы были чисто вымыты, нигде не видно никакого мусора. В гостиной тоже чисто: ни пылинки, пустые столики по обе стороны дивана, только банка пива, пристроенная на деревянном поручне. В приоткрытую дверь виднелась спальня: застеленная кровать с декоративными подушечками у изголовья. У Рикка явно есть жена. Или подружка.

– Так что вы хотели узнать? – пробурчал Вайс, осматривая гостя с ног до головы.

– У меня всего несколько вопросов. – Канелла попросил разрешения присесть и устроился на стуле.

– Слушаю.

– Каким он был, когда вы учились?

– Каким был?

Филли кивнул. К этому моменту он уже достал из наплечного портфеля карманный блокнот в черной обложке. Он записал марку пива, которое пил Вайс, прикинул, какого размера его телевизор, и тоже записал. Потом зарисовал шрам, пересекавший правую бровь Рика.

– Нормальным был. Для спортсмена. – Вайс взял пиво и уселся на стул по другую сторону стола. – По крайней мере не выпендривался и нос не задирал, как некоторые.

– Насколько хорошо вы его знали?

– Зачем вам это?

– Я же сказал: пишу статью о Джимми Спирсе.

– В этом городе найдется полно людей, знавших его лучше, чем я. Что ж вы с ними не поговорите?

– Может, я это уже сделал?

– А если так, зачем вам я?

Канелла закрыл свой блокнот.

– Прошу прощения. Просто мне сказали, что вы его знали. Наверное, это какая‑то ошибка. – Он попытался изобразить спокойную небрежность и даже оставил без присмотра блокнот. Но не успел Филли произнести слово «ошибка», как понял, что он и правда ошибся.

Вайс протянул руку, схватил блокнот и резко повернулся спиной к столу, закрывая свою добычу.

– Эй! – Филли встал и попытался дотянуться до блокнота через плечо Рикки, но газонокосильщик ловко увернулся. Он зашелестел страницами. Канелла попытался представить себе, какие выводы может сделать Рик из его записей.

Они стояли друг против друга, и, хотя между ними было меньше метра, Канелла беспомощно смотрел, как хозяин дома старательно щурится, силясь разобрать записи разговоров в забегаловке и начальной школе, а также заметки по другим делам, которые коротышке и вовсе ни о чем не говорили. В одном Филли был уверен: там не будет ни слова о Джимми Спирсе, Национальной Лиге или команде «Майами Долфинз».

Рикки тем временем остановился на одной из страниц, прижал ее пальцем – то ли нашел в записях свое имя, то ли хотел использовать их в подтверждение собственных слов – и спросил:

– Вы заодно с тем судьей, ведь так?

Судьей? – мелькнуло в голове у Фила. – Так может, он и не впустую теряет здесь свое время? И он поинтересовался:

– А кто это?

– А ну кончай мне на мозги срать! – прорычал Рикки.

Канелла и сам любил крепкое словцо и с удовольствием сдабривал ругательствами свою речь, но Вайс произнес это так, что его передернуло.