Отпер один замок, затем второй; второй при этом тихонько то ли проскрипел, то ли провизжал, на что-то жалуясь, но всерьез сопротивляться не стал. Ни собак, ни кошек Ржев не держал, для него все последние годы телескоп был единственным сожителем, и не исключено, что Люциан Иванович про себя думал о нем и воспринимал его как существо одушевленное – как водитель машину, например. Так что никто больше не мог ни встретить нового (пока еще предположительно) хозяина, ни помешать ему войти внутрь.

    Минич, однако, прежде чем сделать это, вернулся к машине и подошел на этот раз с правой стороны. Распахнул дверцу, видя, что пассажирка сама выходить вроде бы не собиралась. Легко, одним пальцем, прикоснулся к ее плечу – но не там, где оно было оголено сарафаном, чтобы она ничего такого не подумала, чего у Минича и в самом деле в мыслях не было.

    – Девушка… Да, кстати: как вас зовут? Обращаться-то к вам как прикажете?

    Она повернула голову; спокойно-отчужденное выражение лица не изменилось.

    – Можете называть Джиной, если вы не против.

    Эти последние слова – «расширение», как он определил их компьютерным термином, Минич оставил без внимания.

    – Зайдете? – спросил он. – Вы же не для того ехали, чтобы с порога повернуть назад?

    – Не для того. Но я ведь не знала… Хотя я, конечно, зайду. Там остались кое-какие мои мелочи… случайно. – Она проговорила это, словно убеждая в чем-то саму себя. И вылезла из машины, решительно захлопнула за собой дверцу, словно отрезая себе путь к отступлению. На мгновение задержалась.

    – Может быть, я пойду прямо… туда? Посмотрю, как там, все ли цело. Не бойтесь: чужого не возьму.

    «Что, бельишко свое осталось? В чем спала?»

    – Да подождите…

    – Поняла: ответ с отказом. Но хоть туда-то мне можно?

    И кивнула на обсерваторную вышку, что находилась позади дома, но верхняя часть ее с кустарно изготовленным куполом была хорошо видна и отсюда.

    «Разрешать работать тому, кто захочет», – вспомнил он. Вот, значит, кого Ржев имел в виду. Да, не вовремя они поссорились…

    Но и в этой просьбе Минич отказал, сам не зная почему:

    – И туда, и сюда пойдем вместе.

    Джина едва заметно пожала плечами:

    – Как скажете.

    И направилась к крыльцу. У самой двери Минич обогнал ее.

    – Простите – я войду первым. Мало ли что там может быть…

    По его расчетам, он был тут последним – когда увозил Люциана в больницу. И хотел убедиться в том, что в отсутствие хозяина дом не посещали гости.

    Первым он вошел в небольшую прихожую с вешалкой на стене и галошницей на полу. На вешалке по-прежнему висели старый синий плащ Ржева и заношенная спортивная куртка, что он надевал для работы в огороде. Направо короткий коридорчик вел на кухню и к удобствам, прямо – другой, подлиннее, одна комната была слева, вторая – впереди.