Под холмом, по разнотравью с островками того же ракитника, струился туман. Серой пеленой, в которой тонули цвета и звуки. И лишь небо… бездомное небо было иным… не серым, живым, окрашиваясь от горизонта красным и золотым.      

        Этот мир прекрасен, лишь человек его портит.      

        – Ну и зачем звал? – спросили за спиной, и он вырвался из приятного забытья.      

        Этому миру не хватало человеческой боли, крови и страдания. И он с удовольствием это исправит.      

        – Я пришел с подарком, брат, – улыбнулся он, оборачиваясь. – Очень ценным подарком.      

***

Солнце только только начало румянить небо за окнами, когда Миранис вступил в тронный зал. Прошел по синей ковровой дорожке, меж рядами высоких, тонких колон, под паутиной густо сплетенных арок. Казалось как то тихо, непривычно пусто без вечной толпы придворных, глухим эхом отражались от далеких стен собственные шаги, не следовали за ним телохранители, и без их поддержки Миранис на миг почувствовал себя слабым.

Синь… везде знакомая с детства, привычная синь… цвета их рода…

Впереди было возвышение с крутыми ступенями, крытое темно синим ковром с шитыми на нем серебряными розами. А на ковре лежал, свернувшись кольцами, тронный змей, толщиной в два три человеческих тела. Струилась разными цветами, поблескивала в полумраке шкура, плавно, едва заметно, двигались кольца, поднялась с пола плоская голова и сверкнули умные, золотистые глаза.

Миранис подошел к змею, на кольцах которого, вместо трона, сидел отец, опустился на колени, склонил голову. И тут же змеиная голова устремилась к нему, просясь ласки, и Миранис, слегка улыбнулась провел пальцами по плоской морде, подивившись в очередной раз теплу змеиной шкуры.

– Встань, сын, – тихо сказал Деммид. – Пока не явилась хранительница, нет смысла соблюдать церемонии.

Миранис медленно поднялся, на миг отметив, что за змеем стоят все телохранители отца. Спокойный и холодный Вирес, учитель Рэми, который был хорош во всем видах магии, слепая, но не менее опасная, Ниша, ясновидящая, и поджарый, тихий и незаметный Дар, которому подчинялась любая стихия. Отец готов к битве, но Миранис знал, что все тут надеялись: битвы не будет.

– Сегодня никому из нас не суждено умереть, – сказала вдруг Ниша, а Миранис вздрогнул: интересно, а когда суждено?

Впрочем, совсем неинтересно. Знать, когда ты умрешь, что может быть хуже? Ниша, наверное, знала… и когда умрет отец, и когда умрет сам Миранис, но спрашивать ее не хотелось. Знать этого не хотелось. Да и будущего знать не хотелось, опасное это знание. Хотелось верить, что все еще можно изменить, что все в твоих руках: и твоя жизнь, и жизнь близких, и жизнь самой Кассии. Хотелось забыть о коварных богах, которые всегда сделают по своему, и о том, что грани не избежать… однажды не избежать. Но есть ли смысл ее бояться?

Миранис сел на кольца тронного змея у ног отца, и сразу же опустилась ему на плечо тяжелая рука, а телохранители повелителя укутали своей силой так же, как недавно окутывали собственные телохранители. И стало слегка спокойнее. И пустой тронный зал, с его стройными колоннами, с кутающимися в полумрак далекими стенами, с потолком, где в вырезанных окнах светлело небо, стал вдруг уютнее. Ближе.

И в тот самый миг, когда Миранис почувствовал себя готовым к навязанной ему встрече, на ковровой дорожке появилась стройная фигурка.