|
И что неколебимый строй домов, подобный бесконечной неприступной стене, и улицы, чистые и ровные, рождали в его душе озлобление, выводя из душевного равновесия. - У нас еще есть время, - сказал он. - Вот родится ребенок в июне, мы тут же оформим все бумаги и поженимся. Гелла отошла от него. - Я не об этом беспокоюсь. Но тебе не следует так обращаться со своими родными, ты должен по крайней мере читать их письма! Он вспыхнул и сказал ей: - Слушай, что ты все стараешься заставить меня делать то, что я не хочу? Она снова поцеловала его и ответила: - Будь осторожен сегодня. Моска знал, что она не уснет, пока он не вернется, хотя он ей постоянно говорил, чтобы она его не ждала. ...Он услышал голос Вольфа: - Ну вот мы и пришли, - и увидел перед собой его белое лицо. Они стояли перед высоким крыльцом в круге света, отбрасываемом большой голой лампочкой, свисающей с козырька над входной дверью. Ее желтый свет слабо разгонял окружающий мрак. Моска опасливо взобрался по лестнице, крепко держась за железные перила. - Этот парень - большой пройдоха, - сказал Вольф, позвонив в дверь. - Но я хочу тебя с ним познакомить. Он ювелир, и, если ты хочешь купить что-нибудь для своей девочки, обратись к нему. Над их головами распахнулось окно. Вольф откинул голову назад и крикнул: - А, герр Фюрстенберг, добрый вечер! - Пожалуйста, подождите одну минуточку, герр Вольфганг. - У хозяина был мягкий голос пожилого человека, голос с оттенком печали и давно ставшего привычным отчаяния. Дверь отворилась, и на пороге появился лысый человек небольшого роста, темнолицый, с огромными черными глазами. Он поприветствовал гостей, и, когда Вольф представил ему Моску, немец щелкнул каблуками и поклонился. - Пожалуйста, проходите, - сказал он, и они поднялись по внутренней лестнице в хорошо обставленную гостиную: здесь было два больших дивана, три или четыре мягких стула и рояль. В центре стоял внушительного размера стол, у стены несколько столов поменьше. На диване сидели две девушки - обеим было лет по шестнадцать. Между ними оставалось достаточно свободного пространства, которое и занял герр Фюрстенберг. - Прошу, - сказал он и пригласил вошедших сесть на два ближайших к нему стула. Вольф и Моска сели. - Я хочу познакомить вас с человеком, о котором я вам рассказывал, - начал Вольф. - Он мой хороший друг, и, я уверен, если ему понадобится ваша помощь, вы обойдетесь с ним соответственно. Герр Фюрстенберг, обхватив обеих девиц за талию, учтиво склонил свою лысую голову и произнес не менее учтиво: - Можете не сомневаться, - и, обратив на Моску взгляд своих глубоких черных глаз, добавил: - Пожалуйста, вы можете прийти ко мне в любое время. Моска кивнул и утонул в удобном мягком кресле, чувствуя, как отяжелели ноги от усталости. И словно сквозь дремоту, сквозь туман, замутивший его сознание, он отметил, что обе девушки свеженькие, без косметики и что на них толстые вязаные гольфы, доходящие до колен. Они чинно сидели возле герра Фюрстенберга, как две дочки, и у одной были волосы собраны в две косы, которые спускались по плечам, точно золотые веревки, почти до пояса, и послушно тыкались в ждущие ладони герра Фюрстенберга. |
