Птахор тяжело вздохнул, а Узрис вторил его вздоху и снова лег.

— Слышал не раз я о том, что Посейдония сгинула в пучине, — сказал осторожно Медон. — И Родот обещал рассказать мне об этом, да все недосуг ему было — история длинная.

— История, увы, коротка, а вот предыстория — да. Начало ее теряется в бездне времен. Был царь Гадир силен и отважен, а десять сынов его царства пределы расширили на всю Посейдонию. Но так бы ему оставаться царем, одним из бесчисленных царей, что правили, правят и будут править, если бы не чудесное прибытие Наставников. Возникла их сияющая пирамида из ниоткуда, и вышли они из нее видом страшные, но сутью полные великодушия, нам недоступного. Быстро привыкли к ним гадириты, жили они среди нас и учили вещам, непонятным вначале. Узнай ты хоть малую толику, достойный Медон, сколько миров есть, подобных нашему, лишился бы разума!

«Что ты знаешь о безумии, — с неожиданной злобой подумал Медон. — Тебе бы мои голоса и видения! А что до жука вашего, так сейчас, наверно, рыбы глаза его страшные выели!».

— Много мужей гадиритских пустились тогда вместе с ними в отважные путешествия, — продолжал между тем Птахор. — С помощью пирамиды открылись нам двери в иные миры, где под светилами чуждыми видели тварей, подобных богам иноземцев, видели злаки, подобные скоту, и видели нечто, ни на что не похожее. Сколько ушло невозвратно, пропало, исчезло навеки! Может, где-то сейчас потомки первых путешественников города и царства воздвигают под иными светилами. Но однажды вернулись Наставники наши в расстройстве: их встретил неведомый Враг и урон был тяжелым. О войнах тех память не сохранилась. Где они шли, кто кого одолел — неизвестно!

Задумался Птахор, а Медон тряхнул головой. Он чуть не заснул под монотонный голос. Много забавных историй и вымыслов дивных собрал он в хранилище свитков на Заме. Жуки из пирамид, вот удивил! А скажем, история о рождении некоего героя, который вышел из медного тростника, что опустился на озеро в дыме и пламени? Или о злом царе, который настолько был нравом свиреп, что взглядом раскалывал камни да случайно увидел свое отражение? Вот где изящество, вот где соразмерность вымысла и морали!

— Давно это было, — молчание Птахор прервал. — Остались Наставники малым числом в Посейдонии, так как пирамида, что могла исчезать и появляться, исчезла, но не появилась. И тогда решили цари Посейдонии выручить мудрых Наставников и соорудили огромную пирамиду, величиной с гору…

— И теперь ее носит по волнам, — с улыбкой продолжил Медон.

— Нет. Та гора была выше намного. Ее высота в сотни раз превышала убогую нашу обитель. Строили, ее годы и годы, тысячи, десятки тысяч людей трудились над ней денно и нощно. Вершиной пронзала она облака, а грани были обшиты металлом. Плавильни и кузни дымили по всей стране, а корабли в наших гаванях друг за другом толпились, едва успев разгрузиться, как вновь за рудой отправлялись. Когда наконец завершили строение, Регем, царь злосчастный, двинулся в путь, мщение Врагу посулив. Однако исчезла гора и не вернулась обратно. А вместе с ней исчезла и Посейдония. Куда ее прихватила с собой пирамида, тайной осталось навек. Хлынули волны в разверстую твердь, и от царства могучего осталась лишь горстка земли среди бурного моря.

— Как же вы уцелели?

— В поселениях дальних мудрые люди собрали по крупицам утерянные знания, уцелевший Наставник помог их в нужное русло направить. Наместник Этрос, правитель многих земель, что на северном берегу, много сделал для сбережения знаний.