Я торможу перед полуразрушенным, гниющим зданием и задерживаю дыхание. Не так-то просто поверить в то, что я жила здесь, что я здесь родилась. Заглушив машину, я не очень уверенно расправляю плечи и открываю дверь. Здесь слишком тихо. Коттеджи рядом напоминают мне домики из книжки, которую я раз за разом перечитывала в детстве. Тогда я думала, что дело в истории. Теперь ясно, что они просто напоминали мне родные стены.

Выбираюсь наружу. Черный и обугленный дом, будто зверь с раскрытой пастью, меня поджидает. У него нет дверей и окон. Лишь дыры, из которых открывается вид на то, что когда-то было мебелью и чьими-то воспоминаниями.

- Моими, - почему-то вслух поправляю себя я и иду к калитке. В груди громко стучит сердце. Каждый шаг отдается эхом в голове, и я упрямо стискиваю в кулаки пальцы, таким образом пытаясь успокоить себя и привести в чувство. – Отлично, - шепчу я, - все хорошо.

Трудно сказать, что мои воспоминания похожи на то, что я сейчас вижу. Позади меня притаился искусственный лес, парк. Кажется, туда меня отнесли, когда спасли из горящего дома. И все равно я не помню этой скамьи и колонн, с витыми каменными цветами. Вроде я смотрела на сверкающий и тлеющий коттедж, но не запомнила, вид обваленной крыши, не обратила внимание на то, что в некоторых местах провалилось покрытие.

Каким же образом Колдер попадал внутрь?

Приходится осмотреться. Подувает горячий ветер, и я почему-то ощущаю запах гари, который должен был давным-давно исчезнуть. Ступаю на хрустящие доски, прохожу два пролета по крыльцу и оказываюсь лицом к лицу с дверью, ведущей в подвал. Мое лицо тут же вытягивается в изумлении. Осторожно спускаюсь вниз, почему-то не задумываясь над тем, что в любую секунду на меня может обрушиться целая тонна сгоревшей древесины, и замираю перед замком. Просто так дверь не откроется, нужен ключ. Но где, черт подери, я должна его найти? Где?

- Да вы должно быть шутите, - бурчу себе под нос и достаю из сумки связку ключей, которую несколько дней назад мне вручил старик Мортимер, - если это правда, я…

Замок поддается с первого раза. Дверь со скрипом откатывается назад, а я только и делаю, что удивленно хлопаю ресницами. Офигеть. Кому рассказать – не поверит.

За небольшим порожком совсем другой запах. Я вдыхаю его полной грудью, и вдруг понимаю, что чувствовала его каждый день рождения. Так пах вязанный свитер, что Колдер подарил мне на десять лет. И так пахло шерстяное одеяло, которое он оставил на пороге, когда я отмечала семнадцатилетние. Внутри все сжимается при мыслях об отце. Никогда бы не подумала, что буду испытывать нечто подобное. Он ведь предал меня и маму. Он был предателям…, он и есть предатель. Верно? Так?

- Хватит забивать себе голову, - злюсь я, переставляя ноги в кромешной темноте. Мое тело содрогается при каждом ударе сердца, будто его бьет током. – Соберись, идиотка.

Ругать себя и ненавидеть весь мир – мое любимое занятие. Когда я, наконец, нахожу включатель, и коридор озаряется светом, дышать становится легче.

- Слава богу.

Стены подвала сваливаются на мои плечи и давят на виски, словно огромные тонны ненужных воспоминаний. Я вдруг вижу себя же – только низкую и худую – бегущую вдоль этих блекло-зеленых стен, под освещением этих старых, бронзовых люстр. Прошло столько времени, а мне до сих пор снятся эти книжные полки.

Я останавливаюсь, когда прихожу в ту комнату, где блондинка застрелила Колдера. Моргаю и мужественно осматриваю сваленную мебель, шкафы и книги. Прямо перед моим лицом располагается стол, на котором до сих пор стоит компьютер. Однако вместо экрана у него огромная дыра, и из нее будто открытые переломы торчат провода и бесформенные куски металла. Я подхожу ближе, касаюсь пальцами клавиатуры и медленно оглядываюсь, заметив кровавые следы на полу и обоях.