Белая была единственной дочерью Уильяма, и, как считал Кейн, одной из причин, по которой Уильям последовал за ним сюда. Парень хотел, чтобы Кейн держался от девушки подальше.

– Это я знаю, – ответил он. – Чего не знаю, так это – почему.

– Все просто. Мне однажды сказали, что ее муж вызовет апокалипсис.

– Мойры?

– Одна из Мойр. Я спал с Клото. И с обеими ее сестрами.

– Не надо было мне этого слышать. Чувак, они древние.

– В то время, они такими не были. – Ответил Уильям со своей обычной распутной улыбкой.

– Не важно. Что на счет болтовни о преобладании своеволия над судьбой?

– Я верю, что ты выберешь ее.

– Я ее ненавижу. – Кейн вспомнил как в аду, она стояла над его связанным и искалеченным телом. Молчаливая. Безразличная. Потом, она оставила Кейна с его страданиями.

В общем, ненависть была слишком мягким словом, для того, что он к ней испытывал.

– Может, просто избегать обеих женщин, – добавил Кейн, – и спасу себя от неприятностей.

– Ты? Избегаешь неприятностей? Ха!

Кейн заскрежетал зубами.

– Я мог бы попытаться. А что будешь делать ты, если мы с Белой в конце будем вместе, а? Думаешь, я не достаточно хорош для нее?

– Определенно нет. Ты только что проспал свой путь через чертову дюжину.

– Потому, что ты меня убедил.

– А ты? Я не приставлял пистолет к твоей голове.

В каком-то смысле, это сделал Бедствие.

– Если вы двое спутаетесь, я перееду обратно в ад. Я не хочу убирать за ней беспорядок, – пояснил Уильям. – А я знаю, она наделает неприятностей. Белая не сможет позаботиться о себе. Это в ее натуре.

Уильям, сводный брат князя Преисподней, Люцифера, уже однажды жил в аду. В конечном счете, ненависть, жадность, зависть и злоба, живущие в его душе, слились с местью, живущей в его сердце. Белая, так же, как и ее братья, Красный, Черный и Зеленый, стали его творениями.

Кейн слышал, как демоны называли их четырьмя всадниками апокалипсиса. Но эта четверка ими не была, не по-настоящему; на самом деле они больше походили на тени оригиналов.

В общем, именно этим они и являлись. Воины теней.

Они были рождены во зле, и как гласили пророчества, никогда не изменятся. Белая побеждала каждого встречного, до того, как успевала обуздать себя. Красный приносил войну, Черный – голод, а Зеленый – смерть.

Ничего удивительного, что Кейн не хотел иметь ничего общего с Белой. У него и так достаточно проблем, спасибо.

И да, он знал, что рождение во зле еще не определяло саму девушку. Он знал, что те, во тьме, могли найти свой путь к свету. Он знал, что-то прекрасное могло выйти из чего-то ужасного. В конце концов, бриллианты образовались в недрах земли, из ужасающего жара и огромного давления.

Кейн знал. Но его это не заботило.

Не Белую он стремился увидеть. Не ее он хотел учуять.

Не Белую рисовал его разум, а предательское тело мгновенно отвечало, мерцающие вспышки желания переполняли его, словно молнии. Это была Динь-Динь. Сладкая, сексуальная Динь-Динь, с…

Блуждающие руки… горячее дыхание овевает кожу… стоны, вздохи…

Нахмурившись, он бросил в огонь горстку земли. Пламя зашипело и потухло.

– Тебе не нужно обо мне волноваться. Как я уже сказал, я не собираюсь, ни на ком женится.

– Тебе бы повезло, если бы ты завоевал Белую! – фыркнул Уильям.

Слова проникли сквозь расцветающую ярость Кейна и успокоили его. Он выгнул бровь.

– Теперь, ты хочешь, чтобы я боролся за нее?

– Нет.