– Жаль, что я не смогла тебя спасти.

– Хорошо, что ты смогла спасти себя.

Я чувствую, как сон тает. Как тускнеют краски и слабеют ощущения. Стихают звуки и улетучиваются запахи.

Жизель медленно протягивает руку и гладит меня по щеке.

– Не потеряй себя снова, Ким. Не подведи меня.

Пляж, солнце, ветер и мертвая девушка были всего лишь сном, а вот прикосновение к щеке вполне настоящим. Открыв глаза, я увидела склонившегося надо мной Хантера. Он внимательно посмотрел на меня и улыбнулся.

– Очнулась. У тебя большие неприятности, Кимберли Кордеро.

– Что, еще большие, чем обычно?

– Ты очень рисковала.

– Я не думала об этом. Я устала, Хантер. Устала его бояться. Устала смотреть на его жертв. Устала называть его отцом.

– Знаю. Но я за тебя испугался. Как ты себя чувствуешь?

– Голова болит. – Я поморщилась. – Пить очень хочется.

Он взял с прикроватной тумбочки стакан и осторожно поднес к моим губам. Я жадно выпила всю воду до дна и почувствовала себя немного лучше. На самом деле я лукавила: болела не только голова, а все тело, наверняка я сломала добрую половину костей.

– Хантер…

– Мм?

– Что с ним? Он жив, я знаю, но что с ним? Где он?

Я затаила дыхание, боясь услышать: «Ушел. Мы не знаем, где твой отец, Ким».

– Вы упали с большой высоты. Никто бы не выжил…

– Кроме Конрада. Брось, Хантер, хватит избегать этого слова. Ублюдок бессмертен.

И я тоже.

Единственная его наследница. По жестокой иронии судьбы именно та, кого он создал в отчаянии, в последней попытке спастись.

– Он жив, Ким. Если это состояние можно так назвать. Парализован. Прикован к постели. Навечно заперт в собственном бессмертном, но, увы, страдающем от времени теле. Он в моей лечебнице. Получает нужный уход, но и только. Я не смог бы ему помочь, даже если бы захотел. Годы магических экспериментов и травмы, несовместимые с жизнью – будь он обычным человеком, – не оставили шансов. Вот такой вот конец у величайшего мага в истории. Когда-то он считал себя богом, а теперь способен лишь вращать глазами и молить богов о смерти.

От меня не укрылось, как он стиснул зубы. С трудом я накрыла руку Хантера своей – на это ушли почти все силы.

– Так выглядит справедливость, – произнесла я. – Кажется, это первое ее проявление в моей жизни.

– Пожалуй, в моей тоже.

– Мне жаль Кристину. Она влюбилась не в того парня.

– А мне кажется, в того. Она любила Карла. Так сильно, что когда в его теле уже был Конрад, почти сразу это поняла. И даже тогда, столкнувшись с магией, которой никто из нас не мог вообразить, Кристина не отступила. Она не могла противостоять Конраду, но если где-то внутри него еще был Карл, он знал, что она сражается за него. Без нее у Конрада бы все получилось. И в ребенке Кортни жила бы душа чудовища. Без Кристины я бы не узнал тебя.

– У вас много общего. Я благодарна, что ты сражался за меня.

– Теперь, когда ты все вспомнила, осознала и приняла, я могу попробовать отпустить тебя, – сказал Хантер. – Начнешь жизнь заново.

От этих слов сердце забилось быстрее, но я запретила себе даже думать об этом.

В углу комнаты, положив ногу на ногу, на стуле сидела Хейвен. На нее можно было не смотреть, делая вид, будто личного призрака не существует, обманывать окружающих, но не саму себя.

– Это займет время. Сначала я должен убедиться, что ты здорова. Потом убедить в этом комиссию, суд.