– Нет, – выдохнула я, не дав себе даже шанса на мечты.

С лица Хантера сошла улыбка.

– Нет? Почему? Ким, ты что, хочешь провести остаток дней в лечебнице? Зачем?! Сейчас, когда Конрад получил по заслугам, а тебе стало лучше, ты не хочешь попробовать заново? Помириться с сестрами, окончить школу, поступить в колледж, жить обычной жизнью? Только не лги, что тебе это не нужно, потому что в твоих огромных синих глазах я вижу настоящий ужас от мысли, что придется вернуться в палату. В чем причина, Ким?

Я снова посмотрела на Хейвен, и она мне подмигнула.

– Скажи ему. Или солги. Это очень просто, Кимми, ты лгала сотни раз. Притворись, что меня нет.

– Но ты есть.

Хантер проследил за моим взглядом и нахмурился.

– Я есть. – Хейвен виновато развела руками. – Но я исчезну. И ты останешься наедине с собой. Тебе будет очень скучно в палате, Ким. Поверь, без меня жизнь там будет унылой.

– Исчезнешь? Почему?

– Мы всегда исчезаем. Не знаю, почему так происходит. Может, когда-нибудь ты выяснишь? Может быть…

Хейвен подошла к окну, откуда открывался вид на лекарский сад.

– Все дело во мне.

– Ты перестала меня ненавидеть?

– Я не знаю, – растерянно ответила Хейвен.

Она обернулась ко мне и немного виновато улыбнулась. Хейвен никогда мне не улыбалась. Насмехалась, издевалась, смеялась – да. Но не улыбалась так, словно прощалась.

– Я даже не знаю, существую ли.

– Что она говорит? – спросил Хантер.

На миг я отвлеклась на него, а когда повернулась, Хейвен уже пропала. Я так долго смотрела в пустоту, пытаясь справиться с обрушившейся лавиной эмоций, что Хантеру пришлось осторожно потрясти меня за плечо.

– Все в порядке?

– Пока не знаю.

– Как выяснишь, не забудь рассказать мне. И, Ким, тебе нужно попробовать выбраться. Ты заслужила второй шанс.

– А мне кажется, нет. Много сотен лет Конрад использовал своих детей, чтобы жить вечно. Может, он и был тем идейным энтузиастом, каким его описывали, но каждый раз, забирая жизни все новых и новых сыновей, он убивал в себе остатки человечности. И в итоге оказался в «Хейзенвилль-гард». Может, проще сразу остаться там, где мне и место?

– Ни за что не поверю, что ты так просто сдашься. И что сдадутся твои сестры. И вот так легко оставят тебя в заточении, зная всю правду.

Я слабо улыбнулась. Для измученного тела даже короткий разговор показался мучительно тяжелым. И сердце билось так, словно я хорошенько пробежалась по лестнице.

– Думаешь, я им нужна?

– Они бы не платили за эту палату. Не угрожали лишить меня практики за эксперименты над тобой, одновременно соглашаясь с этими экспериментами ради шанса, что ты поправишься. Они любят тебя.

– Но я их не любила.

– Может, не так, как обычные люди. Но ты кинулась спасать Кортни и ее ребенка, рискуя собой. Увела отца от девочек, была готова сражаться с ним в одиночестве.

– Да, только оказалось, что привела его к ним же.

– Если бы ты не любила сестер, то просто сбежала бы. Или снова начала с ними играть. Довела бы дело до конца, убила бы их. Но твоя ненависть – даже не результат болезни, а всего лишь следствие ментального вмешательства Конрада.