— Они не выдадут моего брата вашим людям, — сказал айЭм. Потом перевел взгляд на Принцессу. — И за их спиной стоят симпаты. Не важно, чем вы угрожаете и что сделаете, куда направите войска и на кого нападете, Роф и Братья не выдадут его.

— Ты говоришь так, будто он мне нужен, — ее голос стал хриплым. — Это не так. Я не приму никого — в свое тело и в свое сердце.

Он пожал плечами.

— Было бы поэтично. Если бы ты не доказала, какой выдающейся обманщицей можешь быть.

Он решительно проигнорировал вспышку боли в ее взгляде. Черт, да она всего лишь расстроена, что ее поймали за руку.

Господи, если бы она вышла замуж за его брата, то ожидала бы, что их потрахушки продолжатся…

Прекрати. Просто завязывай с этим дерьмом, приказал он своему мозгу. Судя по длинному списку вещей, которыми он обоснованно мог изъедать себя, не было смысла добавлять к перечню всякие гипотезы.

— Как вы узнали об этом? — спросил с’Экс. — Об объявлении войны?

айЭм посмотрел на мужчину.

— Поступил звонок в дом для аудиенций. С неопределенного номера по неотслеживаемой линии, но, что более важно, так как никому в Колдвелле не известно о ситуации с моим братом и с’Хисбэ… или трауре Королевы… значит, звонок официальный. В сообщении было достаточно скрытой информации. Как они получили телефонный номер? Так это не секрет.

Интересно, как он использовал «они».

Да. Он начинал чувствовать себя вампиром, а не Тенью, вне зависимости от ДНК. С другой стороны, Роф и Братство предложили им еду, кров, дружбу и преданность.

с'Хисбэ были полны требований и цепей.

— Когда вы вернетесь туда, — сказал айЭм, — то можете передать им, что мы с братом больше не живем у вампиров. Роф с Братьями не в курсе, где мы. Мы исчезнем, и никто из вас… — он выразительно посмотрел на Принцессу — не сможет нас найти.

Еще один плюс в ее принадлежности к королевской семье?

Единственное, что разбивало ему сердце при мысли о побеге, единственная связь с городом исчезла.

Покинуть Колдвелл, покинуть Штаты, раствориться и нигде не светиться — наверное, так будет лучше для него.

Видит Бог, у них достаточно денег на целый век, даже если они больше никогда не станут работать. И как бы ни было больно расставаться с Королем, Братством и всеми домочадцами, но если это поможет избежать войны, то он был готов покинуть их.

Они с Трэзом исчезнут.

Навсегда.

***

Когда айЭм подошел к стеклянной двери, Катре удалось только внутренним криком удержать себя на месте и не броситься за ним. Все это казалось ужасным сном, весь вечер.

Он ушел, не оглядываясь назад. На нее.

И хотя она не могла винить его, ей все же хотелось плакать.

Закрыв глаза, она склонила голову, дыша в свои ладони.

— Только не говори, что ты в него втрескалась, — мрачно сказал с’Экс.

Заставив себя опустить руки и обратиться к палачу, она твердо посмотрела ему в глаза:

— Почему ты здесь? Ты не мог проследить за мной — я была осторожна.

Он отвел взгляд:

— Я хорошо знаком с этим местом.

— Ты бывал здесь раньше?

— Ты не единственная, кто время от времени стремится к свободе. За этими двумя числится определенный… должок, скажем так.

Больше с’Экс ничего не сказал, и она ощутила, что в нем жила боль. Сильная боль. И она задумалась, что, возможно, он оплакивал смерть своей дочери в этом месте, оплакивал потерю, предопределенную звездами.

Смотря на гордого мужчину, Катра чувствовала, как между ними образовывалась определенное родство.