– Да.

– И что ты по этому поводу думаешь?

– Я не против. Но…

И я было подумал, что Виталик начнет что-то выпрашивать или даже требовать, но тот продолжил:

– Только на равных правах.

– Не понял?

– Чтобы без всяких там курсов молодого бойца – подай, принеси, подежурь, а я отдохну, и прочее в том же духе.

– У нас все на равных правах. И поблажки только у девушек. Кстати…

– Да понятно все, можешь не продолжать.

– Откуда сам?

Я безуспешно пытался найти земляка. Но то ли из Приморья сюда люди не переносились, то ли переносились, но в другие места. Европейская часть, бывшие союзные республики, Прибалтика, юг, север, Сибирь, но чтобы из Приморья – ни разу не встретил.

– Из Курска.

– Служил?

Судя по возрасту, должен – на вид он примерно моих лет.

– Да. Двадцать вторая отдельная. Воинская специальность – пулеметчик.

Гудрон снисходительно покривился: мол, знаем мы ваши «спецназы», когда служат всего год! Но это его старая песня – раньше и небо было голубее, и дубы исполины.

– Срочка, остался по контракту, ну а потом…

Виталий договаривать не стал, но и без того было понятно – сюда угораздило.

– Сколько за билет отдал? – спросил у него Трофим.

Мой неудачливый двойник даже головой потряс: ты о чем? Какой билет, какие деньги?!

– Шутит наш головорез, – пояснил ему Гудрон. – А вообще поосторожней с ним. С виду дядька как дядька, но знал бы ты о нем чуть больше, от ужаса содрогнулся бы!

– Всяких видали.

Слова Бориса никакого впечатления на Виталия не произвели. Это Трофиму явно понравилось.

– Ну так что, Теоретик? – обратился он ко мне. – Берем? Пулеметчики здесь нарасхват! Того и гляди другие переманят.

Как будто пулеметами тут все завалено.

– Если остальные наши не против.

Парень производил хорошее впечатление, и, если бы не инцидент с Лерой, я бы даже обрадовался в какой-то степени.

– Не будут, – уверенно заявил Гудрон. – Ну, поскольку решение принято и командир твою кандидатуру одобрил, нарекаю тебя боевой кличкой – Бобер!

– Почему Бобер? – удивился тот.

– Неустрашимый или Малозаметный – слишком длинно: пока выговоришь, и бой закончится. А Бобер – самое оно, – с наисерьезнейшим видом начал рассуждать Гудрон.

Виталий кисло поморщился: кличка явно пришлась ему не по душе. А кому и когда они нравились? Редкость. Я и сам на «Теоретика» поначалу вскидывался, но затем привык.

– Бобром не буду! – набычился он.

– Не будешь так не будешь, – пожимая плечами, легко согласился Гудрон. – Пошли, Теоретик, собрались люди. А ты пока придумай себе позывной. Только «гроза перквизиторов» или «капитан Катастрофа» не надо: они уже Демьяном заняты.

При нашем приближении разговоры затихли, что было верным знаком – значит, обладаем достаточным авторитетом. Только всего его не хватит, чтобы решить проблемы, которые перед нами встали. Тут нужен опыт, и немалый, ну и откуда бы мне его взять? По сути – выскочка силой обстоятельств. Существовала к тому же тайная надежда – сейчас кто-нибудь поднимется на ноги и заговорит уверенным тоном, пункт за пунктом излагая свой план.