— Так уходи от них, — сказал он наконец.

— Мать жалко, — подумав, ответил Вася. — Без меня они окончательно заклюют ее.

А через несколько дней Сережа попросил Васю зайти к нему вечером.

Вася пришел. Навстречу ему поднялся человек, которого он не раз встречал на собраниях в клубах, в Доме культуры. Это был Валерий Фомич Осипов.

Так произошла эта встреча, которая разом изменила течение всей жизни юноши.

С этого дня он стал неузнаваем. Могло показаться, что он даже примирился с отцом и братом. Он попросил отца помочь ему устроиться куда-нибудь на работу. И вскоре уже по протекции отца начал работать мастером в модной сапожной мастерской господина Воронько.

Хозяин мастерской был весьма доволен своим молодым помощником.

— У него золотые руки, — говорил он своим друзьям.

Мог ли он знать, что молчаливый, работящий парень, мастер, который мог выполнить любой, самый сложный заказ, был смелым разведчиком, на чьем счету числились уже немалые заслуги: он не раз участвовал в диверсиях против немцев, в поджогах и убийствах фашистских чинов.

И еще одного не знал хозяин Васи: того, что господина Гомберга, грозного начальника военно-полевой полиции, убил не кто иной, как мастер Василий Журавский, у которого были не только золотые руки, но и необыкновенно спокойный, невозмутимый характер.

Глава пятнадцатая, в которой случаются непредвиденные происшествия

Катя Воронцова принесла Петру Петровичу известие, которое в тот же день подтвердилось: из Берлина приехали два важных чина, ожидаемых местным начальством, — генерал и капитан.

Под вечер Петр Петрович вышел вместе с Митей погулять в городской сад, и Митя нацарапал на крайней скамейке средней аллеи едва заметную букву «П».

А вечером явился сам Валерий Фомич Осипов.

— Жильца вашего еще нет? — спросил он.

— Еще нет, но скоро будет.

— Рассказывайте, что случилось…

— Приехали из Берлина двое: генерал и капитан.

— Вы их не видели?

— Да нет, откуда…

— Скажите Кате — пусть постарается узнать их фамилии и что за цель приезда.

— Хорошо.

Осипов ушел, как и явился, очень тихо, и почти сразу же пришел Раушенбах.

Он выглядел очень довольным, даже напевал что-то про себя, что было необычным для него.

— Можете поздравить меня, — обратился Раушенбах к Петру Петровичу, — сегодня я получил благодарность от самого господина цу Майнерт.

— А кто это такой — цу Майнерт?

Раушенбах важно приподнял брови.

— Вы не знаете? Это очень требовательный господин, генерал-инспектор. А я отличился: приготовил такое заливное и такой паштет, которого он, наверно, и в Бургундии не едал. Сам фон Ратенау был в восторге, и генерал тоже похвалил меня!

И толстый немец от полноты чувств блаженно прикрыл свои маленькие глаза пухлыми, набрякшими веками.

«Значит, его фамилия цу Майнерт, — подумал Петр Петрович. — Вот я уже и знаю, кто такой и как его зовут».

Мысли его перебил Раушенбах:

— Да, пока не забыл… Я сказал, что живу в хорошем доме и что вы превосходный хозяин.

— Кому это вы сказали? — удивленно спросил Петр Петрович.

— Господину военному коменданту.

— Фон Ратенау?

— Да, конечно. И он сказал, что если у вас имеется еще одна комната, чтобы я пригласил сюда жить капитана Хесслера.

— Кто это такой — Хесслер?

— Он сопровождает господина цу Майнерта.